На задворках Великой империи. Книга первая: Плевелы. Валентин Пикуль

Чтение книги онлайн.

      – Давно сидите, отец?

      – С осени самой, мил-человек, как замкнули здесь.

      – За что вас?

      – Не знаю, голубь.

      – Но судить-то вас за что хотят?

      – Слово какое-то – не сказать мне…

      Они снова спустились на двор, и Мышецкий спросил:

      – И много у вас, капитан, здесь таких… с осени?

      – Хватает, – отозвался смотритель.

      – Политических преступников нет?

      – Сейчас нету, а скоро пригонят партию. С ними, ваше сиятельство, тоже хлопот полон рот. Больно уж господистые, слова им не скажи… Паразиты проклятые!

      Шестаков подвел его к частоколу – показал на сгнившие бревна, шатко сидящие в подгалой земле:

      – Вот, ваше сиятельство, хоть к самому господу богу пиши: никому и дела нет до ремонта! А ведь весна грянет, так опять «сыр давить» будут…

      – Давить… сыр? – не понял Мышецкий. – Что сие значит?

      – А вот соберутся всем скопом, на забор навалятся, сомнут его к черту набок и разбегутся куда глаза глядят. Долго ли и повалить гнилушку!

      – А… часовые? – спросил Мышецкий.

      – Эх, ваше сиятельство, что часовые! – сокрушенно вздохнул тюремщик. – Они же ведь тоже люди, жить хотят. У каждого в городе – детишки, огород, баба, гармошка, машинка швейная… Стреляют – верно! Да только поверх котелков…

      – Не целясь?

      – Какое там… Попробуй стрельни в туза, так из-за угла пришьют ножиком!

      Сергей Яковлевич невольно улыбнулся.

      – Если мне, – сказал он, – суждено когда-либо сесть в тюрьму, то я, капитан, хотел бы сидеть именно в вашей!

      Шестаков не понял иронии:

      – Боже вас сохрани и помилуй… Я-то уж насмотрелся!

      Мышецкий принюхался к сковородному дыму:

      – Блины пекут… А сколько числится у вас, капитан, арестантов на сегодня?

      – Утром было сто шестьдесят пять.

      – Постройте их…

      С криками и матерщиной, размахивая «хурдой» и дожевывая куски, арестанты нехотя вытянулись колонной вдоль двора. Солдаты пересчитали их, шпыняя в бока прикладами.

      – Ну, сколько? – спросил Мышецкий.

      Шестаков стыдливо признался:

      – Да неувязочка вышла… провались оно всё!

      – Сбежали?

      – Сто девяносто восемь… три десятка лишних!

      Сергей Яковлевич в удивлении поднял плечи:

      – Что-то я не понимаю вас, капитан. Насколько мне известно, из тюрем обычно убегают. А у вас наоборот – в тюрьму вбегают. Что-либо одно из двух: или очень хорошо в тюрьме, или очень плохо на свободе?

      Шестаков не стерпел выговора. В отчаянии разбежался вдоль частокола и начал крушить базарные ряды, поддавал ногой кипящие самовары, разносил напрочь острожную галантерею.

      – Передавлю всех! – орал он, беснуясь. – Тетка Матрена, ты опять СКАЧАТЬ