Гнев. Булат Ханов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что эти писатели не заслуживают того, чтобы о них умалчивали.

      – Сурово вы литературоведов! – сказала Саша.

      – Пока они нас не слышат.

      Девушка смущенно улыбалась за кассой.

      – Разоткровенничался, – сказал Веретинский. – Выболтал профессиональные тайны.

      Преподаватель вытащил с полки томик Китса. Британское издание. Лондон, 2006. В бытность студентом Глеб прикупил себе для коллекции Байрона в оригинале и прочел всего два стихотворения – «She walks in beauty» и «Love & Death».

      – Глеб Викторович, вы же картины не видели, – сказала Саша. – Надо было первым делом показать.

      – Какие картины?

      – Казанских художников. Они в соседнем зале.

      – Я из казанских художников только Лану Ланкастер знаю. И Рамиля Гарифуллина. Честно говоря, если это их художества, то…

      – Нет-нет, Глеб Викторович, это даже близко не Лана.

      Саша повела Веретинского в другую комнату, включила свет и торжественным взмахом руки указала на полотна. Первая картина оказалась по-русски безрадостным пейзажем в окне поезда. На дальнем плане мучили глаз скошенная нива, склонившийся забор и две прогнившие хибары, точно нарывы на черной земле; а на переднем художник изобразил два стакана с подстаканниками и засаленную колоду карт на вагонном столике. Слишком типично, чтобы вызвать бурю эмоций.

      Вторая картина, размером с постер, притягивала и отталкивала одновременно. Супруги, обращенные в профиль, в сумерках сидели по противоположные стороны кухонного стола, впившись друг в друга глазами. Так друг на друга не смотрят даже враги – столько укора источали их взоры. Старательному реализму пейзажа с домами-нарывами здесь словно противопоставлялась обманчивая небрежность гротеска. Каждый штрих на месте. Обои леденистого оттенка, открытый холодильник, извергающий потустороннее свечение, окутанная зеленой аурой плита с зажженными конфорками, ночь с размазанными по небу звездами в незанавешенных окнах, немая неприязнь на лицах супругов. И что-то еще в их взглядах. Усталость? Тоска?

      – Определенно талантливо, – сказал Глеб, смущенный тишиной. – Безмолвная боль затаенной печали.

      – Мне тоже она больше нравится, – сказала Саша.

      – Плохо разбираюсь в живописи двадцатого века. Конечно, соц-арт от гиперреализма отличу, как и Поллока от Уорхола. А это – вещь. Выдающаяся. Почерк мастера.

      Веретинский почувствовал, как краснеет. Нет чтобы заткнуться и не строить из себя эксперта.

      – Она продается, – сказала Саша. – Двенадцать тысяч.

      – Шутишь? Ей цены нет.

      – Без шуток. Двенадцать тысяч.

      – С рамой?

      Веретинский продолжал пороть чушь.

      – Естественно! – Саша улыбнулась.

      – Однозначно беру, – сказал Глеб. – Повешу в кабинете. Это штучное явление, предпочту его собранию сочинений любого из авторов.

      Преподаватель СКАЧАТЬ