Гнев. Булат Ханов

Чтение книги онлайн.

      – Ира.

      – Береги и воспитывай ее.

      – Буду воспитывать в ней внимательность к тексту.

      – Я всерьез. Ничто не портится так быстро, как хорошая девушка, – изрек Слава. – Сегодня она сеет разумное, доброе, вечное, книжки читает, а завтра выкладывает в «Инстаграм» фото из кальянной с шлангом во рту и трахается в туалете ночного клуба. Все потому, что хорошая девушка падка на соблазны и не разбирается в жизни.

      – Описал эволюцию Алисы в двух словах, – сказал Глеб.

      – Я вкратце обрисовал путь типичной шкуры, – сказал Слава. – Именно поэтому твоя задача – привить твоей студентке элементарные представления о том, что правильно.

      – Хотя бы о том, что неправильно.

      – Хотя бы так. Родители для нее не авторитет, она теперь слушает блогеров, промоутеров, читает паблики и прогрессивных блогеров. И всему этому противопоставлено университетское образование. В том числе и в твоем лице. Значит, будущее Иры зависит и от тебя.

      – Забью слоган себе в голову.

      Друзья расправились с остатками еды. На прощание Слава в сто первый раз посоветовал положить болт на Алису и Лану и передал привет Лиде.

      Едва ли существовали друзья лучше Славы. Его сальные мужицкие шутки Глеба не смущали. Он бы с удовольствием проголосовал за старого товарища, баллотируйся тот в мэры или в президенты. Веретинский назначил бы его главнокомандующим Российской армией и доверил бы ему пищевую промышленность.

      А еще Слава не выносил литературоведение и утверждал, что филологи навязывают свое толкование текста. «Как будто заявляются без стука, трахают твою жену и наставляют тебя, как правильно это делать с научной точки зрения» – так характеризовал друг деятельность литературоведов.

      После встречи Глеб направился к университету. Ничто его не раздражало – ни студентки, позировавшие для фото у памятника Ленину, ни гибэдэдэшники в салатовом, со стахановским рвением перерабатывавшие норму, ни голубиный помет на бордюрах, ни реклама на пункте проката велосипедов. В воздухе витало предчувствие далекой прохлады.

      Глаза бредут, как осень, по лиц чужим полям.

      Лица не то чтобы располагали – скорее, не отталкивали. Не внушали острого желания затеряться в книгах с красным переплетом или уткнуться в монитор с порно. В такие мгновения Веретинский почти любил все, присущее человеку, и не вспоминал, что мизантропы предпочтительнее гуманистов, так как последние норовят использовать ближнего своего ради высшей цели.

      Пустынный двор за библиотекой завораживал тишиной. Деревья, видавшие встречи и расставания, подслушавшие тысячи доверительных разговоров, приветствовали Глеба шелестом листьев. На ступеньках лестницы, спускавшейся к Ленинскому саду, кто-то сложил композицию из окурков и двух винных бутылок. На парапете были начертаны доморощенные изречения «Твой Бог мертв» и «Любовь не спасет человечество». Автор едва ли догадывался, как заест его в будущем тоска по временам, когда отвлеченные понятия еще СКАЧАТЬ