Космология Башлачева. Песни Русского Посвященного. Евгений Мышкин

Чтение книги онлайн.

      Я хорошо помню атмосферу нашего последнего вечера. Олег сидел, нос повесив, да и я как-то сник. Такая мрачная туча повисла. Ее создал Башлачев своей отгороженностью от нас, да и от всего окружающего мира. В завершение вечера Башлачев просто встал и сказал: «Ребята, нечего со мной разговаривать… Вы разговариваете с живым трупом». Я это помню слово в слово, потому что на меня это сильно подействовало. Мы ведь тогда были молодые ребята, жизнерадостные, ни о чем таком не думали. Вот так, весь в себя ушедший, он от нас и ушел.

      Как-то он рассказывал мне о том, что вышел из социума и никогда туда не вернется. Он вышел из социума, как на ходу выпрыгивают из поезда. «Я теперь вообще здесь ничего не понимаю, и знать не хочу». То есть он считал, что ты боишься чего-либо, потому что находишься как бы внутри поезда. А когда ты его покинул, ты уже ничего не боишься. Все, что было в прошлом, связывало его и мешало делать то, что он делал. Для этого ему необходимо было быть вне социума, вне законов, вне правил. Я вообще-то в ужас пришла, я бы так не смогла, он не красовался, он правду говорил.

      Он ничего не ел уже… Мясо не ел, говорил, что не может есть. Жили тогда тяжело. Для Ольги, жены моей, было непонятно, что человек к ужину так отнесся. Тем более, видно было, что он давно не ел… Единственное, что мне удалось сделать, – это заставить его переодеться в другую одежду. Мы сняли с него ватные штаны, он помылся. Мы дали ему майку, джинсы моего товарища… У него была депрессия, ничего он не мог с собой поделать, как его ни бодрили…

      Хотелось закричать – приказано молчать.

      Попробовал ворчать – но могут настучать.

      Хотелось озвереть, кусаться и рычать.

      Пытался умереть – успели откачать.