Дело Артамоновых. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на грудь снохи серьги с рубинами и пять червонцев, он кричал:

      – Получи! Хоть и не парня родила, а – хорошо!

      И спрашивал Петра:

      – Ну что, рыба-сом, рад? Я, когда ты родился, рад был!

      Петр пугливо смотрел в бескровное, измученное, почти незнакомое лицо жены; ее усталые глаза провалились в черные ямы и смотрели оттуда на людей и вещи, как бы вспоминая давно забытое; медленными движениями языка она облизывала искусанные губы.

      – Что она молчит? – спросил он тещу.

      – Накричалась, – объяснила Ульяна, выталкивая его из комнаты.

      Двое суток, день и ночь слушал он вопли жены и сначала жалел ее, боялся, что она умрет, а потом, оглушенный ее криками, отупев от суеты в доме, устал и бояться и жалеть. Он старался только уйти куда-нибудь подальше, куда не достигал бы вой жены, но спрятаться от этого не удавалось, визг звучал где-то внутри головы его, возбуждая необыкновенные мысли. И всюду, куда бы он ни шел, он видел Никиту с топором или железной лопатой в руках, горбун что-то рубил, тесал, рыл ямы, бежал куда-то бесшумным бегом крота, казалось – он бегает по кругу, оттого и встречается везде.

      – Не разродится, пожалуй, – сказал Петр брату, – горбун, всадив лопату в песок, спросил:

      – Что повитуха говорит?

      – Утешает. Обещает. Ты что дрожишь?

      – Зубы болят.

      Вечером, в день родов, сидя на крыльце дома с Никитой и Тихоном, он рассказал, задумчиво улыбаясь:

      – Теща положила мне на руки ребенка-то, а я с радости и веса не почувствовал, чуть к потолку не подбросил дочь. Трудно понять: из-за такой малости, а какая тяжелая мука…

      Почесывая скулу, Тихон Вялов сказал спокойно, как всегда говорил:

      – Все человечьи муки из-за малости.

      – Как это? – строго спросил Никита; дворник, зевнув, равнодушно ответил:

      – Да – так как-то…

      Из дома позвали ужинать.

      Ребенок родился крупный, тяжелый, но через пять месяцев умер от угара, мать тоже едва не умерла, угорев вместе с ним.

      – Ну что ж! – утешал отец Петра на кладбище. – Родит еще. А у нас теперь своя могила здесь будет, значит – якорь брошен глубоко. С тобой – твое, под тобой – твое, на земле – твое и под землей твое, – вот что крепко ставит человека!

      Петр кивнул головою, глядя на жену; неуклюже согнув спину, она смотрела под ноги себе, на маленький холмик, по которому Никита сосредоточенно шлепал лопатой. Смахивая пальцами слезы со щек так судорожно быстро, точно боялась обжечь пальцы о свой распухший, красный нос, она шептала:

      – Господи, господи…

      Между крестов, читая надписи, ходил, кружился Алексей; он похудел и казался старше своих лет. Его немужицкое лицо, обрастая темным волосом, казалось обожженным и закоптевшим, дерзкие глаза, углубясь под черные брови, смотрели на всех неприязненно, он говорил глуховатым голосом, свысока и как бы нарочито невнятно, а когда его переспрашивали, взвизгивал:

      – Не понимаешь?

      И ругался. В его СКАЧАТЬ