Записки советской переводчицы. Три года в Берлинском торгпредстве. 1928–1930. Тамара Солоневич

Чтение книги онлайн.

      Директор, его помощники и завком в полном составе приглашают откушать. Нас вводят в кабинет директора, где сервирован чай с пирожными. Мы садимся. Некоторые из делегатов заявляют, что они желали бы задать вопросы. Краткое совещание между заводской «тройкой» (директор, завком, комячейка). Да, конечно, они очень рады дать делегатам некоторые статистические данные, но лучше после чая, Игельстром освобождает меня от перевода, она сама будет переводить, а я теперь могу ехать домой, ведь завтра утром делегация покидает Москву. Мне надо собраться.

      – Вы не очень точно переводили, но громко, и англичане остались довольны. Им понравились ваши интонации. Так, значит, завтра в 12:30 на Курском вокзале. В 12:45 поезд отходит.

      – Что же мне брать с собой?

      – Только смену белья и платье. Остальное все вам дадут.

      Москва – Тула – Харьков

      Серое сентябрьское утро. Попрощавшись с сыном, я с мужем покидаю нашу салтыковскую голубятню и еду в город. Пригородный поезд подходит к Курскому вокзалу. На первой платформе уже стоит скорый поезд, и в нем сразу бросается в глаза международный вагон и, рядом, какой-то не совсем обыкновенного типа вагон, окрашенный в красивый синий цвет. Как раз когда мы подходим к этому вагону, в международный вносят несколько ящиков с ситро и зельтерской. Возле них суетится какой-то еврейчик.

      Москва – Харьков – Севастополь, гласит дощечка на вагонах.

      Наверное, наш поезд?

      Когда накануне я из АМО забежала к Гецовой, она дала мне удостоверение (оно и теперь еще хранится у меня) в том, что я отправляюсь в поездку по СССР в качестве переводчицы при иностранной делегации. Но на мой вопрос – куда именно мы поедем и сколько времени продлится поездка – она ничего точного не ответила. Позже я узнала, что маршрут делегаций держится в строгом секрете, и только партийные руководители о нем осведомлены.

      На перроне показываются мои англичане, Игельстром и еще несколько человек. Делегаты любезно меня приветствуют. В 1926 году я была гораздо жизнерадостнее, чем теперь, а люди любят жизнерадостность.

      Прощаюсь с Ваней и сажусь в вагон, не синий, а международный. В синий Игельстром СКАЧАТЬ