Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам. О. А. Гоков
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам - О. А. Гоков страница 51

СКАЧАТЬ была лишь одна сторона медали. Дело в том, что вплоть до начала 1890-х гг. письменно были определены только обязанности Заведующего, но не его права[596]. 5 декабря 1892 г. очередной Заведующий – полковник ГШ Н.Я. Шнеур – получил шахский дестехат (собственноручное повеление), устанавливавший новые правила управления бригадой[597]. По этому поводу он писал своему начальству: «Это первая попытка установить кое-какой порядок в бригаде и письменно определить права Заведующего обучением персидской кавалерии, так как до сих пор всё делалось по установившемуся обычаю»[598]. А. И. Домонтович, возглавляя ПКБ, формально числился штаб-офицером для поручений штаба Кавказского военного округа, находящимся в командировке. В случае с П.В. Чарковским этот недостаток, видимо, учли – он получил официальное назначение командиром ПКБ. Тем не менее это было паллиативное решение. Формально он оставался лишь одним из многих командиров воинских частей, пусть и находившимся в несколько привилегированном положении. В Иране, где должность и статус имели большое значение, это мешало, снижая авторитет Заведующего как среди высших сановников, так и среди мухаджиров бригады, особенно знатных[599]. Военный агент (атташе) являлся официальным представителем Военного министерства России за рубежом. Он был включен в дипломатический корпус, пользовался соответствующими привилегиями и только в политических вопросах подчинялся посланнику[600]. Получив статус военного атташе, полковник переподчинялся бы в военных вопросах военному министру, и в некоторой степени освобождался из-под плотной опеки дипломатов. Ничего этого, за исключением зависимости от главы дипкорпуса, ни первый, ни второй Заведующие не имели.

      Командиры бригады одновременно выполняли функции военных агентов, то есть должны были доставлять в штаб Кавказского военного округа и в Военно-ученый комитет Главного штаба сведения относительно иранской армии, путей сообщения, вооружения и прочее, что предусматривалось «Инструкцией военным агентам и лицам, занимающим их должности» 1880 г. Статус официального военного атташе способствовал бы большей активности полковников в указанном направлении. А так загруженность бригадными делами не позволяла им полноценно выполнять функции по военной разведке.

      К тому же полковники находились в щекотливом положении. Формально, согласно контракту, они должны были подчиняться военному министру (а неформально – шаху). Как представители России, они обязаны были согласовывать все свои действия с главой дипломатической Миссии. К тому же, как тайные военные агенты командиры ПКБ зависели от командования Кавказского военного округа (хотя эта зависимость была меньше, нежели две первые). В результате, Заведующие оказывались как бы в тройном перекрывающемся подчинении. Главной проблемой в данном положении было то, как следовало себя вести в случае конфликта интересов шахской и российской сторон. Невыполнение пожеланий персидского правителя или военного министра СКАЧАТЬ



<p>596</p>

Докладная записка [А. И. Домонтовича] о состоянии дел в казачьей бригаде, 24 октября 1879 г. // Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 130.0. А. Красняк, не понятно из каких соображений, утверждает, что согласно контракта «русскому офицеру – командиру бригады предоставлялись большие права» [Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 75]. Это неверно.

<p>597</p>

РГВИА. Ф. 446. Д. 46. Л. 89.

<p>598</p>

Там же.

<p>599</p>

Колоритный пример, случившийся с П. В. Чарковским, который можно опосредованно применить к описываемой ситуации и в ПКБ, содержится в воспоминаниях Мисль Рустема. «Я был свидетелем, – писал он, – как на одном учении русский полковник Ч. пожаловался военному министру на одного пехотного “явера” – майора, за то, что он занял плац, где должна была производить учения кавалерия, и не ушёл по его требованию» [Мисль-Рустем. Персия при Наср-Эдин-Шахе с 1882 по 1888 г. СПб.: Типография и литография В. А. Тиханова, 1897. С. 117]. Случай этот доказывает, что по формальному положению полковник не отличался от других командиров фоуджей тегеранского гарнизона. К этому добавлялась еще и зависть со стороны некоторых из последних (особенно, если они были знатного происхождения – из ханов, а таковых было большинство) к немусульманину, фактически имеющему большие привилегии, нежели они.

<p>600</p>

РГВИА. Ф. 401. 1885. Св. 1099. Оп. 4. Д. «О военных агентах и лицах, занимающих их должности». Л. 10.