Магия и культура в науке управления. Александр Шевцов (Андреев)

Чтение книги онлайн.

      «Для того, чтобы человек снова увидел свой собственный образ, отраженный в других людях – это и составляет единственную задачу антропологии при изучении человека, – ему необходимо сначала отрешиться от своего собственного представления о самом себе.

      Именно Руссо мы обязаны открытием этого основополагающего принципа – единственного принципа, на который могла бы опираться наука о человеке. Однако этот принцип оставался недоступным и непонятным, поскольку общепринятая философия основывалась на декартовской доктрине “Я мыслю, следовательно, я существую” и была ограничена логическим доказательством существования мыслящей личности, на котором возводилось здание науки физики за счет отрицания социологии и даже биологии.

      Декарт считал, что от внутреннего мира человека можно непосредственно переходить к внешнему миру, упуская из виду, что между этими двумя крайностями стояли общества и цивилизации, иначе говоря, миры, состоящие из людей.

      Руссо выразительно говорит о себе в третьем лице – “он” (разделяя иногда даже это другое лицо на две различные части, как в “Диалогах”). Именно Руссо – автор известного изречения “Я есть другой” (антропологи делают то же самое, прежде чем показать, что другие люди – это люди, подобные им самим, или, иными словами, “другой” есть “я”).

      Таким образом, Руссо предстает перед нами как великий новатор, выдвинувший понятие об абсолютной объективности.

      В своей первой “Прогулке” он говорит, что цель его “состоит в том, чтобы дать себе отчет в изменениях своей души и в их последовательности”, а затем добавляет: “В известном смысле я произведу на самом себе те опыты, которые физики производят над воздухом, чтобы узнать ежедневные изменения его состояния”.

      Руссо открыл нам (поистине это удивительное откровение, несмотря на то, что благодаря современной психологии и антропологии оно стало более привычным) существование другого лица (“он”), которое думает внутри меня и приводит меня сначала к сомнению, что это именно “я”, которое мыслит.

      Декарт полагал, что на вопрос Монтеня: “Что я знаю?” (с которого и начался весь спор) – он может ответить: “Я мыслю, следовательно, я существую”. Остроумно возражая Декарту, Руссо в свою очередь спрашивает: “Что есть я?”» (Там же. – С. 22–23).

      Итак, в чем же методологическая погрешность Леви-Стросса? На мой взгляд, в том, что, говоря о гуманитарных науках, он видит только привычный образ этнологического исследования: антрополог или этнограф едет к каким-то другим людям и исследует их. Тогда вопрос о возможности постановки эксперимента в работе такого ученого непроизвольно превращается в вопрос о возможности экспериментировать над другими людьми. Тут наша гуманность или, иными словами, сущность гуманитария, приходит в возмущение и громко заявляет нет экспериментам!

      Но если быть последовательным, то, заявив, что методологические основы СКАЧАТЬ