Счастливая ошибка. Стихи и эссе о стихах. Сергей Гандлевский

Чтение книги онлайн.

      Дай Бог памяти вспомнить работы мои,

      Дать отчет обстоятельный в очерке сжатом.

      Перво-наперво следует лагерь МЭИ,

      Я работал тогда пионерским вожатым.

      Там стояли два Ленина: бодрый старик

      И угрюмый бутуз серебристого цвета.

      По утрам раздавался воинственный крик

      “Будь готов”, отражаясь у стен сельсовета.

      Было много других серебристых химер –

      Знаменосцы, горнисты, скульптура лосихи.

      У забора трудился живой пионер,

      Утоляя вручную любовь к поварихе.

      Жизнерадостный труд мой расцвел колесом

      Обозрения с видом от Омска до Оша.

      Хватишь лишку и Симонову в унисон

      Знай бубнишь помаленьку: “Ты помнишь, Алеша?”

      Гадом буду, в столичный театр загляну,

      Где примерно полгода за скромную плату

      Мы кадили актрисам, роняя слюну,

      И катали на фурке тяжелого Плятта.

      Верный лозунгу молодости “Будь готов!”,

      Я готовился к зрелости неутомимо.

      Вот и стал я в неполные тридцать годов

      Очарованным странником с пачки “Памира”.

      На реке Иртыше говорила резня.

      На реке Сырдарье говорили о чуде.

      Подвозили, кормили, поили меня

      Окаянные ожесточенные люди.

      Научился я древней науке вранья,

      Разучился спросить о погоде без мата.

      Мельтешит предо мной одиссея моя

      Кинолентою шосткинского комбината.

      Ничего, ничего, ничего не боюсь,

      Разве только ленивых убийц в полумасках.

      Отшучусь как-нибудь, как-нибудь отсижусь

      С Божьей помощью в придурковатых подпасках.

      В настоящее время я числюсь при СУ –

      206 под началом Н. В. Соткилавы.

      Раз в три дня караульную службу несу,

      Шельмоватый кавказец содержит ораву

      Очарованных странников. Форменный зо –

      омузей посетителям на удивленье:

      Величанский, Сопровский, Гандлевский, Шаззо –

      Часовые строительного управленья.

      Разговоры опасные, дождь проливной,

      Запрещенные книжки, окурки в жестянке.

      Стало быть, продолжается диспут ночной

      Чернокнижников Кракова и Саламанки.

      Здесь бы мне и осесть, да шалят тормоза.

      Ближе к лету уйду, и в минуту ухода

      Жизнь моя улыбнется, закроет глаза

      И откроет их медленно снова – свобода.

      Как впервые, когда рассчитался в МЭИ,

      Сдал казенное кладовщику дяде Васе,

      Уложил в чемодан причиндалы свои,

      Встал ни свет ни заря и пошел восвояси.

      Дети спали. Физорг починял силомер.

      Повариха дремала в объятьях завхоза.

      До свидания, лагерь. Прощай, пионер,

      Торопливо глотающий крупные слезы.

      Рабочий, медик ли, прораб ли –

      Одним недугом сражены –

      Идут простые, словно грабли,

      России СКАЧАТЬ