Счастливая ошибка. Стихи и эссе о стихах. Сергей Гандлевский

Чтение книги онлайн.

      Бывают вечера – шатается под ливнем

      Трава, и слышен водосточный хрип.

      Легко бродить и маяться по длинным

      Аллеям монастырских лип.

      Сквозь жизнь мою доносится удушье

      Московских лип, и хочется в жилье,

      Где ты марала ватман черной тушью

      И начиналось прошлое мое.

      Дитя надменное с этюдником отцовским,

      Скажи, едва ли не вчера

      Нам по арбатским кухням стариковским

      Кофейник звякал до утра?

      Нет, я не о любви, но грустно старожилом

      Вдруг ощутить себя. Так долго мы живем,

      Что, кажется, не кровь идет по жилам,

      А неуклюжий чернозем.

      Я жив, но я другой, сохранно только имя.

      Лишь обернись когда-нибудь –

      Там двойники мои верстами соляными

      Сопровождают здешний путь.

      О если бы я мог, осмелился на йоту

      В отвесном громыхании аллей

      Вдруг различить связующую ноту

      В расстроенном звучанье дней!

      Сегодня дважды в ночь я видел сон.

      Загадочный, по существу, один

      И тот же. Так цензура сновидений,

      Усердная, щадила мой покой.

      На местности условно городской

      Столкнулись две машины. Легковую

      Тотчас перевернуло. Грузовик

      Лишь занесло немного. Лобовое

      Стекло его осыпалось на землю,

      Осколки же земли не достигали,

      И звона не случилось. Тишина

      Вообще определяла обстановку.

      Покорные реакции цепной,

      Автомобили, красные трамваи,

      Коверкая железо и людей,

      На площадь вылетали, как и прежде,

      Но площадь не рассталась с тишиной.

      Два битюга (они везли повозку

      С молочными бидонами) порвали

      Тугую упряжь и скакали прочь.

      Меж тем из опрокинутых бидонов

      Хлестало молоко, и желоба,

      Стальные желоба трамвайных рельсов,

      Полны его. Но кровь была черна.

      Оцепенев, я сам стоял поодаль

      В испарине кошмара. Стихло все.

      Вращаться продолжало колесо

      Какой-то опрокинутой “Победы”.

      Спиною к телеграфному столбу

      Сидела женщина. Ее черты,

      Казалось, были сызмальства знакомы

      Душе моей. Но смертная печать

      Видна уже была на лике женском.

      И СКАЧАТЬ