Культурология. Дайджест №1 / 2018. Ирина Галинская

Чтение книги онлайн.

      Рамка «генеалогии морали» в труде Макинтайра содержит очевидную трудность, которую, во избежание недоразумений, нельзя не отметить. Она заключается в том, что сам Макинтайр не определяет свой проект в категориях «генеалогии». Тем не менее мы попытаемся показать, что генеалогическое рассмотрение новоевропейских моральных теорий, категорий и понятий этики представляет собой важный ракурс исследования Макинтайра, и в этом смысле его концепцию было бы полезно соотнести с другими проектами генеалогии морали и этики7. Основная проблематика концепции Макинтайра связана с обсуждением значения универсалистского проекта рационального обоснования морали в эпоху XVII–XVIII вв., возникновением и ролью концепции «индивида» и тем, как это отражается на трансформации понятия морали.

      Вообще говоря, подход Макинтайра-этика предполагает не одну, а сразу несколько теоретических перспектив: в частности, он может быть соотнесен с концепцией морального сознания как коммуникативного действия Ю. Хабермаса (9)8. Вместе с тем на эту работу полезно взглянуть и в связи с формирующимися в последней трети XX столетия подходами исторической семантики понятий. В книге нет ссылок на непосредственно предшествующие по времени исследования Рейнхардта Козеллека (12) или его единомышленников, но выводы, к которым приходит Макинтайр, явно перекликаются с некоторыми заключениями «историков понятий» (где предметом рассмотрения оказываются важнейшие семантические сдвиги ключевых социальных концептов на рубеже XVIII и XIX столетий).

      Применительно к Макинтайру говорить об истории или тем более генеалогии понятий в смысле строго отрефлексированной и последовательно выстраиваемой методологии не приходится, обращение к исторической семантике этических концептов чаще предстает у него как какие‐то отдельные вкрапления в историко-теоретический анализ моральной философии. Тем не менее пересечений с историей понятий больше, чем может показаться на первый взгляд. Первое из них состоит в идее о принципиальной новизне «морали» (ниже мы поясним этот кажущийся, вероятно, довольно странным тезис), второе касается роли моральной философии XVII–XIX вв. не только в рациональных обоснованиях морали, но и в выработке новых представлений о принципах работы моральных понятий.

      Свою книгу автор начинает главой, содержащей одно гипотетическое и, как ему кажется, весьма «неприятное предложение»: «Представим, что естественные науки внезапно исчезли в результате катастрофы. В целом ряде несчастий, постигших окружающую среду, общественное мнение обвинило ученых. В ходе всеобщих беспорядков были разрушены лаборатории, толпа линчевала физиков, книги и инструменты были уничтожены. Власть захватило политическое движение ЗА НЕЗНАНИЕ, вынудившее прекратить преподавание науки в школах и университетах, заключив в тюрьму и казнив оставшихся ученых». Позднее наступило отрезвление, «просвещенные люди» попытались СКАЧАТЬ