процессиями, торжественным звучанием органа и роскошными церквями, иногда даже слишком, – избыток украшений порой грешит против хорошего вкуса, – и тем не менее Марго их любила, особенно готические. Четкий рисунок нервюр, кружево колоколен, игра света в ярких стеклах витражей… правда, и барокко… она вспомнила Бернини с Борромини, потом саламанкское чурригереско с его резьбой по камню, тончайшая, изысканнейшая резьба, целые стены резьбы… Если б только еще изъять из этого пиршества красоты бога… Впрочем, его уже изъяли сами священнослужители, о какой вере может идти речь, если в церковь пускают за деньги. Интересно, что по данному поводу сказал бы Христос, некогда выгонявший из храма менял. Этот вопрос Марго неоднократно порывалась задать папе римскому, не лично, разумеется, а через Интернет, наверняка электронный адресок у того имеется, как иначе, порывалась, но так и не сподобилась, хотя каждая поездка по христианскому миру снова и снова сотрясала основы ее миропонимания. Говорят, испанцы самые ревностные из католиков, и однако в толедский собор продавали билеты, и весьма дорогие, в церкви вообще вход дороже, чем в музеи… А их освещение? Брось монетку, и fiat тебе lux! А монетка-то в пятьдесят евроцентов, такие теперь грошики, дело, конечно, добровольное, но не бросишь, не разглядишь в полумраке капеллы картину Караваджо или фреску Рафаэля там, наверху… Да, только у католиков церкви расписывали Рафаэль с Микеланджело, это весомый аргумент в их пользу, не Микеланджело с Рафаэлем, конечно, а католиков… Хотя, если на то пошло, Марго предпочитала язычество, античные боги были, как выразился кто-то, чуть ли не Ленин, по другому, правда, поводу, ближе к народу, то бишь к людям. Зевс, конечно, помахивал иногда молнией, но вел себя как мужчина, а не кастрат, увивался за красотками, донжуанил направо-налево, да и не он один, каждый с Олимпа внес свою лепту, даже богини не гнушались объятьями смертных, бывало, что и детей от них рожали, славных парней, которые бродили по грешной Земле, совершали подвиги, женились, становились предками других неплохих парнишек, например, того же Цезаря. И в остальном эти олимпийские ребята были просты и понятны, пили, гуляли, плели интриги, ссорились и мирились, осерчав, могли и пристукнуть, а возлюбив, буквально за руку водили, как Афина Одиссея… И каким же образом еврочеловек променял все это великолепие на унылую восточную религию? Этот вопрос всегда занимал Марго, однако, знакомясь со всякими объяснениями и обоснованиями, она не находила их достаточными. Рай? Но ведь и у древних греков был Элизиум. Сhamps Elysee… Без магазинов, правда, но ведь и в прочих вариантах рая их нет, может, потому и верующих становится все меньше, какому члену потребительского общества интересно быть сосланным навечно в место, где не торгуют, хоть у Христа за пазухой, хоть у Зевса в Элизиуме… Да, есть одно «но», те поля предназначались для героев, в отличие от христианского рая для посредственности… «блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное…». Ладно, допустим, вход в это заведение зарезервирован не только убогим, да и не только они в христианство записывались, и тем не менее одного
СКАЧАТЬ
