Культурология. Дайджест №1 / 2015. Ирина Галинская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ виновата личность, которую Тютчев так блестяще опровергал, сводил на нет и которая, несмотря на свою призрачность, все время составляла психологическую реальность первой величины. «Игра и жертва жизни частной, – убеждал он ее, – приди, отвергни чувств обман, и ринься бодрый, самовластный в сей животворный океан»162, но она все не отрекалась от себя. И как ни казнит ее Тютчев всякого рода гносеологическими казнями, он все же любил и жалел ее. Ненавидел, как бремя неразлучное, но и любил эту мятежницу мирозданья, может быть, за самый этот мятеж, за красоту ее хаоса, ее смятенья. И я слышу глубокую скорбь уже при предании ее на отрицанье, скорбь в этом удивительном сравнении ее с тающей льдиной. Как скорбит он о ее преходящести, как ее «жалоб и пеней» для него по временам «неправый праведен упрек»163. Тут уже не казнь, а плач. Ее, хрупкую, нежную и истерзанную жизнью, он бы хотел сохранить вдали от жизни, разрушающей и извращающей ее необходимостью приспособления: он хочет, чтобы душа его была звездой «днем, когда сокрытые как домом палящих солнечных лучей» звезды недоступны, как божества. И в «Silentium’e»164 он предостерегает от расточающей ее ценности лжи слова. И особенно смущает поэта ее преходящесть, хрупкость ценностей ее интимной жизни.

      Былое – было ли когда?

      Что ныне – будет ли всегда?..

      Оно пройдет –

      Пройдет оно, как все прошло.

      И канет в темное жерло

      За годом год 165.

      Это скорбела та личность, которая подвергалась такому хулению ею же, о своей горькой участи, об ограниченности своих сил, о роковом бессилии ее бунта. «Я царь земли, прирос к земле!»166 Она должна, но она не может сознать себя «злаком земным»167. И в этом ее трагедия. Она видит конец свой, но не хочет признать его достойным себя. Кто читал Тютчева, тот помнит великолепное стихотворение «Бессонница»168, где это отчаяние в судьбах личности выразилось так ярко и художественно.

      Он слышит с тоскою «глухие времени стенанья, пророчески прощальный глас»:

      Нам мнится: мир осиротелый

      Неотразимый Рок настиг –

      И мы, в борьбе, природой целой,

      Покинуты на нас самих.

      И наша жизнь стоит пред нами,

      Как призрак, на краю земли,

      И с нашим веком и друзьями

      Бледнеет в сумрачной дали…

      А нас, друзья, и наше время

      Давно забвеньем занесло! 169

      Глубоко чувствовал Тютчев неизбежность забвения и страдал от сознания неминуемой физической и духовной смерти. И, когда страдание становилось невыносимым, обрушивался он на его причину – на свою личность, которая в «призрачной свободе»170 утверждала свой разлад с природой и не хотела слиться с нею. Но и личность защищалась не менее сильно, чем ее обвиняли. Она была так богата интимными ценностями! Защищалась не та, обессиленная «роковыми» и злыми страстями, но тихо скорбящая СКАЧАТЬ