Труды по россиеведению. Выпуск 5. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ образом, выйдя из них, они принципиально изменились – вплоть до того, что их можно квалифицировать как совершенно иные.

      Вспомним, что происходило в конце 1980-х годов. Неожиданно и для власти, и для общества все – и некоторые представители власти, и часть общества – выступили против одряхлевшей диктатуры и смели ее. То есть сложилась ситуация, прямо противоположная сегодняшней. Массовый подъем неравнодушного меньшинства общества и несколько реформаторов во власти изменили ход исторического развития.

      (Прошу не удивляться: массовое меньшинство – не «contradiction in adjecto». К более-менее длительной социальной активности готовы относительно немногочисленные группы общества. Так всегда и везде. В революционные, переломные моменты их количество умножается, но все-таки они не перестают быть меньшинством.)

      А кому были нужны эти перемены? Всем. По-своему все тогда пели: «Мы хотим перемен». А какой социальной группе, или классу, или «сословию» были выгодны эти перемены? Никому. В известном смысле слова проиграли все: номенклатура, офицеры, врачи, учителя, ученые, рабочие и т.д. А кто же выиграл? Небольшая часть индивидов, сумевших приспособиться и даже овладеть новой ситуацией, но в своем сугубо индивидуальном качестве, а не как представители или выразители интересов той или иной социальной группы.

      То есть произошло еще не описанное удовлетворительным образом революционно-эволюционное событие, принципиально отличающееся от классических революций XVIII–XIX столетий и интернационал- и национал-социалистических революций ХХ в. Русская революция конца 1980-х – начала 1990-х имеет некоторые общие черты с европейскими революциями 1989 г., но и в значительной степени отличается от них.

      Теперь становится ясным, что же сделали большевики с российским обществом или во что они превратили его. Используя его незрелость, неустойчивость (в смысле невыработанности иммунитета против асоциально-деструктивной эпидемии), верхушечность (большая часть населения империи была вне «civic society», а пребывала еще, так сказать, в патриархально-фольклорном состоянии), уничтожили. А с людьми поступили следующим образом: кого убили, кого выгнали, кого запугали, кого поощрили, кого (их было немного) не заметили. Но всех, живых и мертвых, провернули через советскую мясорубку. «Проваренный в чистках предатель» – не поэтический оборот речи, но точное социологическое определение.

      В результате возникло такое вот «общество». Масса схожих индивидов, для которых главным качеством в социальном отношении была не принадлежность к какому-то классу, группе, сословию, как это было во всех прежних обществах, но принадлежность, говоря общо, власти.

      Обратим внимание: большевики уничтожили абсолютно все социальные институты дореволюционной России, включая крестьянскую общину. Подчеркнем: совсем не Столыпин – у него не было таких намерений. Он лишь хотел предоставить возможность выйти из нее тем, кто мог и хотел. Укажем и на то, что в оценке общины принципиально ошибались либералы, СКАЧАТЬ