Дверь в стене тоннеля. Николай Черкашин

Чтение книги онлайн.

      – В баню.

      – Не остроумно.

      – Говорю в баню, значит, в баню! У меня на участке только баня и осталась. Дом сгорел. Там вполне переночевать можно.

      – А здесь нельзя? – нехотя приподнялась Карина.

      – Видишь ли, нас некоторым образом выставляют. Политические платформы у нас не сошлись. Консенсус не нашли.

      – А там найдем?

      – Найдем. – Еремеев снова закинул на плечо Каринину сумку.

      – Далеко?

      – С километр.

      – Охо-хо… Только уснула.

      Они побрели на еремеевское пепелище и вошли в незапертую баню, забитую уцелевшими или слегка обгоревшими вещами. В небольшой парилке на двух полках были расстелены спальные мешки, изрядно прокопченные дымом пожарища. На них и улеглись. Карина на верхней полке, а Еремеев на нижней. Обоим пришлось слегка подогнуть ноги – вытянуться в полный рост парилка не позволяла. От волос Карины, свешивающихся вниз и едва не касавшихся лица Еремеева, шел тяжелый густосладкий дух розового масла.

      «Больше всего на свете, – припомнилась булгаковская строчка, – пятый прокуратор Иудеи не любил запах розового масла». «А чего особенного, вполне приятный аромат», – подумал Еремеев, удерживаясь от соблазна погладить душистые волосы.

      – Вот этой ночи уже не было бы в моей жизни, – отрешенно глядя в осиновые доски потолка, произнесла Карина. – А она есть. Как странно… Наверное, это уже другая жизнь.

      – Другая, – подтвердил Еремеев. – Я живу уже в третьей своей жизни.

      – Значит, ты везучий.

      – Хотелось бы так думать.

      – Ну надо же! Представить себе не могла, что после Венеции буду ночевать в какой-то хотьковской бане…

      – Жизнь хороша своими контрастами, – вздохнул Еремеев. – Вчера Венеция, сегодня Хотьково…

      – А завтра?

      – Завтра Париж или Лос-Анджелес.

      – Ростов-на-Дону.

      – Да ну? – в рифму удивился Еремеев.

      – Я к тетке уеду. Там меня никто не найдет.

      – А здесь и подавно.

      Она замолчала, прислушиваясь к шуму проходящего неподалеку поезда, потом спросила:

      – А когда он вошел в комнату, у него в лице что-нибудь изменилось?

      – У кого у «него»?

      – У Лео. Ну, когда я вроде как мертвая лежала?

      – У него-то?! – усмехнулся Еремеев. – И ты называешь это лицом?! У него на ряхе было одно – как бы не воскресла и не проговорилась. И еще – бежать отсюда побыстрее и подальше. Забудь его, он остался в другой жизни. Тебе Венеция понравилась?

      – Спрашиваешь! Правда, жить там я бы не захотела. Сыро. Плесень. В каналах вонь. Это только туристам в охотку… Вот Езоло совсем другое дело! Там такие пляжи, коттеджи… А солнце! А море Средиземное! Вода синяя-синяя…

      – Я видел.

      – Где, в Езоло?

      – Неподалеку. СКАЧАТЬ