Мефодий засмеялся.
– Что обещаешь? Не уворачиваться от ножа, который чуть не отправил меня на тот свет? Обещаешь перейти улицу именно в том месте, где тебя собьет машина? Ты и так узнал гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Например, что проживешь еще как минимум два десятка лет.
– Ты явился, чтобы сообщить только об этом?
Фильм по телевизору закончился, но вместо обычного блока рекламы на экране появился встревоженный диктор. Я схватил со стола пульт и удерживал кнопку громкости до тех пор, пока глухое бурчание в динамиках не превратилось в членораздельную речь.
– …Управления внутренних дел города Москвы.
Диктора сменил майор милиции, тут же скрывшийся за контрастной фотографией. На ней был изображен длинноволосый мужчина средних лет, лежавший на газоне, и хотя его одежда была в относительном порядке, а лицо выражало абсолютную безмятежность, сама поза несла в себе то неуловимое, что с полной определенностью говорило: мужчина мертв.
– Труп был найден пятнадцатого сентября в районе Измайловского парка. Документов, удостоверяющих личность, не обнаружено. Попытки правоохранительных органов установить его личность успехом не увенчались. Особые приметы убитого: на левом запястье имеются две татуировки в виде слов «Кришна» и «Навсегда». Просим всех граждан…
– Дела, – вздохнул Мефодий. – У нас такого безобразия не водится, – добавил он не без гордости.
– У нас тоже, – сказал я уязвленно, как будто неопознанный покойник в кустах был моим личным промахом.
Телевизор снова показал фотографию, на этот раз с таким увеличением, что лицо заняло весь экран. Волосы убитого были аккуратно расчесаны на прямой пробор и подвязаны трогательной цветастой тесемкой. Со строгим костюмом эта хипповская фенечка никак не вязалась. И еще наколки. Они сказали «Кришна». Да хоть Будда, кто по молодости не балуется, но зачем ленточка в волосах?
Мужик выглядел далеко за сорок. Пиджак, белая рубашка, галстук. К впалой щеке прилип скрюченный березовый лист. Милицейский фотограф не стал его стряхивать, будто с листком покойника опознают быстрее.
– Кого-то он мне напоминает, – встрепенулся Мефодий. – Вроде видел где-то мельком.
– Когда вот так показывают, маму родную не узнаешь. Да, ты на кладбище-то ходишь или позабыл уже?
– Кладбище лет семь как снесли. Некоторые могилы переносили – я отказался. Столько лет прошло, чего их беспокоить. Осуждаешь?
– Кого – себя?
Мефодий хотел что-то сказать, но передумал и церемонно вручил мне плоский квадратный пенал.
– В твоем пальтецо столько интересного, доставай уж всё сразу, чего тянуть!
– Это и есть всё, – тихо произнес он. – Открой.
Я подцепил ногтем пластмассовую крышку и обнаружил в коробке две дискеты.
СКАЧАТЬ