target="_blank" rel="nofollow" href="#n_22" type="note">[22]. За этим исключением всюду, особенно же в западных областях, национальный персидский элемент был сильно затронут арабами, большей частью смешанного происхождения. Численность этих арабов никак нельзя недооценивать; пусть вначале их было всего лишь несколько десятков тысяч, рассыпанных по стране в виде постоянных гарнизонов, юношеская сила арабской национальности и последствия многоженства должны были увеличить их число неимоверно быстро. Эти арабы составляли, вместе с персами, живущими в городах и принявшими ислам, высший класс населения. Только с той разницей, что новообращенным в мусульманство персам уделялись вначале одни лишь гражданские должности, например по торговле, ремеслам, учености и т. д., в то время как военное дело и надзор за религией побежденных победители оставили себе. Фактическое неравенство при формальной равноправности, господствовавшее между этими двумя элементами, стало с течением времени мало-помалу исчезать – особенно с той поры, как после воцарения Аббасидов персидское влияние стало проявляться более заметным образом в правительственных кругах. Так как в официальных кругах считалось более аристократическим разыгрывать из себя арабов, богатые или занимавшие высокое административное положение персы поручали какому-нибудь ученому генеалогу сочинить для себя арабскую родословную. Если они при этом и не меняли с той же легкостью свои мысли и чувства, а также и не забывали старинные традиции своей национальности, то по наружности не было уже почти никакого различия между настоящими арабами и переодетыми персами. Неудивительно поэтому, что при живом обмене ежедневных сношений сначала разговорный язык, а затем, во многих случаях, и понятия, и воззрения персов и арабов начали делаться однородными. Арабские слова перешли тысячами в персидский обиходный язык[23], правда, не всегда так, чтобы значение их соответствовало вполне персидскому понятию. Смотря по природе и духовной склонности, тут араб воспринимал нечто персидское в воззрениях и нравах, а там перс – нечто арабское. Но матери большинства лиц арабского происхождения были персиянки: таким образом, национальность победителей мало-помалу подчинилась национальности побежденных, как это обыкновенно и бывает в подобных случаях. И поэтому неудивительно, что требовалось только появление благоприятных внешних обстоятельств, чтобы из-за арабского покрова, скрывавшего персидское лицо, внезапно выглянуло это последнее. Отступления от подобного положения дел – не говоря уже о каспийских областях, навряд ли когда-либо покоренных даже внешним образом, – случались и на востоке Персии, по ту сторону великой соляной пустыни, отделяющей Мидию от Хорасана и обеспечивающей восточным провинциям известное привилегированное положение. Здесь, за исключением больших городов, – да и тут в самой слабой степени, – арабский элемент был очень незначителен. Вместо него замечается ближе к востоку все более и более густая масса турок, а к юго-востоку – но менее густо – индогерманцы неперсидского происхождения.
СКАЧАТЬ
<p>23</p>
Мы не говорим о языке научном, термины которого были все сначала арабские, потому что долгое время книги, трактовавшие догматы Корана, а также и вообще другие научные предметы, писались исключительно по-арабски. И в позднейшие времена до Сефевидов персы, за исключением истории, охотнее писали о научных предметах по-арабски, чем на своем родном языке, подобно тому как западноевропейские ученые в Средние века предпочитали писать на латыни.
