Опыты цивилистического исследования. Коллектив авторов
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Опыты цивилистического исследования - Коллектив авторов страница 32

СКАЧАТЬ товара со склада (возможно, каждый день) идти к нотариусу и вносить запись об обременении.

      Тем не менее судебной практике еще только предстоит разрешить вопрос о том, нужно ли при изменении предмета залога товаров в обороте вносить запись в нотариальный реестр. Правильным будет исключить конструкцию залога товаров в обороте из‐под действия п. 4 ст. 339.1 ГК РФ в связи с тем, что смысл залога товаров в обороте заключается в том, что его предмет находится в постоянном изменении, а стороны продолжают действовать в рамках одного и того же договора залога.

      Н. В. Теплов считает, что залог товаров в обороте существенно отличается от такой конструкции, как floating charge246. Во-первых, существенно ограничен предмет залога: это могут быть исключительно товары определенного рода на определенном складе. Во-вторых, если стороны не укажут род вещей, подпадающих под залог, то суды сразу признают договор незаключенным. В-третьих, нет никакого разграничения прав залогодержателя с фиксированным залогом и с залогом товаров в обороте, а ведь они имеют различную природу. В-четвертых, законодательства большинства стран устанавливают ограничения для текущего обеспечения в ценностном объеме. Залог товаров в обороте ничем не ограничен. В-пятых, залогодержатель при залоге товаров в обороте имеет различные формы контроля над залогодателем, которые они могут предусмотреть в договоре. В странах с текущим обеспечением такое невозможно: стороны могут выбрать либо текущее обеспечение без контроля над имуществом должника, но возможностью увеличения заложенной массы, либо фиксированное обеспечение со всеми формами контроля, но в отношении заранее определенного предмета. Невозможно выделить из этих двух подходов удобные кредитору права и сделать идеальную конструкцию для залогодержателя, так как это нарушит баланс интересов залогодержателя и других кредиторов.

      В настоящее время российское залоговое право находится в процессе реформирования. 21 декабря 2013 г. в ГК РФ были внесены изменения, согласно которым теперь предприниматель может заложить все свое имущество (п. 2 ст. 339 ГК РФ). Данная норма вступила в силу с 1 января 2015 г. Однако суду необходимо предоставить не доктринальное положение, а определенный набор технических правил: как и когда регистрируется текущее обеспечение, с какого момента приобретает силу, как соотносится с другими обеспечительными правами, можно ли установить несколько текущих обеспечений, обладает ли залогодержатель правом следования247, какой приоритет имеет кредитор в процедуре банкротства, как право текущего обеспечения отражается на ограничении залогодержателя голосовать на собрании кредиторов, и т. д. Пока норма п. 2 ст. 339 ГК РФ является «выдернутой» из системы сложных и важных взаимосвязей. Законодательство всех стран регулирует текущее обеспечение не только гражданским кодексом, но и законом о банкротстве, законом о регистрации прав, законами об отдельных видах юридических лиц или отдельным законом об обеспечительных правах. Давая ответ на поставленные вопросы, не нужно СКАЧАТЬ



<p>246</p>

См.: Теплов Н.В. Залог товаров в обороте: анализ института на примере floating charge. Ч. 1 // Вестник ВАС РФ. 2013. № 10. С. 4–15; Он же. Залог товаров в обороте: анализ института на примере floating charge. Ч. 2 // Вестник ВАС РФ. 2013. № 11. С. 75–101.

<p>247</p>

Точка зрения, согласно которой при «тотальном залоге» при отчуждении имущества третьему лицу залоговое обременение следует за вещью, представляется нам неправильной. Конечно, ее можно обосновать тем, что п. 2 ст. 339 ГК РФ находится в общих положениях о залоге, а следовательно, на него распространяется ст. 353 ГК РФ. Однако п. 2 ст. 339 ГК распространяется исключительно на предпринимательские отношения, и поэтому прямо предполагает, что имущество будет отчуждаться другим лицам. Помимо этого, во всех рассмотренных правопорядках в случае глобального обеспечения законодатель, доктрина и правоприменительная практика однозначно исходят из того, что в конструкции глобального обеспечения отсутствует какое‐либо право следования. Конструкция залога в п. 2 ст. 339 ГК РФ имеет явно заимствованные корни, и проявление российской самобытности в смешении с двухвековой конструкцией в этом вопросе выглядит, по меньшей мере, странным.