Она что-то беззвучно сказала, и Тихон почувствовал ее гладкие теплые зубы. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Он даже не мог представить, что чужие зубы, которые ты можешь потрогать своим языком, – это хороший повод, чтобы жить.
– Ты хочешь, чтобы я все сделала сама? – лукаво спросила она, чуть отстранившись.
Тихон густо покраснел. Марта, очевидно, ждала не ответа, а каких-то действий – причем не каких-то, а непременно уверенных и красивых. Он принялся судорожно ковырять ее пряжку. Замок не поддавался, и Тихон физически ощущал, как убегает бесценное время.
Справившись наконец с поясом, он осоловело завертел головой, соображая, куда бы его положить. Взгляд нечаянно наткнулся на собственные брюки. Ничего особенного из них не торчало, в конце концов, сам он созерцал эту деталь по несколько раз в день, и женщинам он ее тоже показывал, но все те женщины были врачами – эту деталь они видели совсем в другом состоянии и даже если брали ее в руку, то совсем не так, как Марта.
– С тобой всё ясно, – насмешливо произнесла она.
Что-то мгновенно изменилось. Описать это словами было невозможно, просто волшебная тишина впиталась в стены, воздух стал прозрачней и жиже, а свет – резче.
Марта села на кровать и кратко его чмокнула – с таким умилением, точно это был резиновый зайчишка.
– Раздевайся, чего стоишь? – буднично сказала она и, закинув ногу на ногу, взялась за обувь.
Тихон не мог и шевельнуться, ему казалось, что как только он сделает первое движение, остатки тягучей сладкой сказки тотчас растворятся.
Марта разулась и, поставив ботинки на пол, приступила к застежкам на рубахе.
Ощущение утраченной тайны понемногу возвращалось. Чем выше поднимались ее пальцы, тем большее волнение овладевало Тихоном – вот сейчас она расстегнет верхнюю кнопку, и ему откроется что-то такое…
Марта сняла рубаху, затем деловито ее свернула и положила к ботинкам. Если б она сделала это чуть медленнее… А так получалось, что Тихон для нее вроде той женщины в белом халате, которой можно показывать всё что угодно и при этом ничего не чувствовать.
Она на мгновение замерла и, подняв голову, поймала его одурелый взор.
– Нравится?
Да, ему нравилось. У Марты была большая налитая грудь, слегка – самую малость – свешивавшаяся от тяжести. Она сильно отличалась от бесполых, невыразительных холмиков, что вольно или невольно Тихон видел у сверстниц, но главное, она не была запретна. Даже ее изображение заставляло Тихона переживать, теперь же он мог не просто любоваться, но и делать с ней то, о чем так исступленно мечтал.
От мысли, что он до нее дотронется, у Тихона закружилась голова. Он будет ее гладить прямо сейчас – столько, сколько захочет, и Марта не станет возражать.
– Ну что же ты? – шепнула она, снова прикасаясь СКАЧАТЬ