Мастер Лабиринта. o'Daniel Thistle

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ту сторону стеклянной стены "аквариума" стоял Мастер. Он был высок, широкоплеч, и похож на горца-короля. Мария прильнула к его боку. Она красива сейчас, кажется, даже светится – как мадонны на старых картинах: золотые блестящие волосы, изысканные руки – одну ладонь она прижала к щеке Мастера. Она самая красивая женщина, из всех, что я видел в своей жизни. Рядом с ней хочется упасть на колени и плакать от радости.

      Нет. Нет, это всё не так. Какая же она женщина? Ей едва четырнадцать. Она болезненна худобой недоедающего подростка. Длинноногая и длиннорукая. Веточки и листья в гриве золотых волос. Приоткрытый яркий рот – она разбила его, падая.

      Это Золушка, а не Мария, прижалась доверчиво к Мастеру.

      Мне больно на это смотреть. Потому, что Золушка – моя.

      Я отвёл взгляд.

      Справа от меня Индия, сложившись, словно от боли в животе, раскачивается над клавишами синтезатора. Я не вижу, играет она или нет – заслоняют длинные, двигающиеся, словно водоросли в воде, волосы. Не слышу ни звука.

      На ней все ещё повязка. Как и на Константине. Как и на Ксавье, который рисует стремительными мазками – используя пальцы, вместо кисточек.

      Как и на Фредерике.

      Которая дерётся с чёрным человеком, швыряя в него руки и ноги. Защищаясь от его ударов блоками и уклонами. Она спортивная и сильная, но все же не столь сильная, как взрослый мужчина. Чёрный человек бьёт её по бедру и она падает. Он бьёт её в живот, а потом в голову. Она не кричит больше – ей нечем дышать. Но она вскидывает ноги, ударяя его пяткой в подбородок.

      Я вскочил, собираясь ей помочь, и вдруг понял, что чёрный человек – её тень. И нет никаких ударов.

      Фредерика вновь была на ногах, продолжая танец-сражение.

      Я прижал ладони к глазам и ощутил ткань повязки. И всё же, видел, как танцует Фред, изображая убийство. Как раскачивается Индия, словно инструмент причиняет ей боль. Как Агата застыла, глядя на нас.

      Как Мастер и Золушка, из-за стекла, одинаковыми взглядами впились в меня.

      Я дёрнулся, когда кто-то прикоснулся к плечу. Сорвал повязку. Агата стояла рядом со мной, а не там, где я её секунду назад «видел». Ни Мастера, ни Золушки за стеклом «аквариума» не было.

      Агата что-то сказала. Я качнул головой отрицательно. Вытянул затычки.

      – Время вышло. – Повторила женщина. – Работу.

      Я вспотел, словно выловленная из ведра мышь. В голове гудело. В глазах дёргало. Ладони – тёмные от угля.

      В чёрных абрисах на листе передо мной смутно проглядывались очертания человека, но – не более. Слишком много линий, слишком они жирные и продавленные. Пятна там, где я размазал уголь. Ничего похожего ни на Золушку, ни на Марию – детские уродливые каракули.

      И всё равно жалко отдавать их Агате. Она подняла лист сама.

      Ксавье широко улыбнулся, увидев мой рисунок. Перед ним лежала трёхцветная симметричная мандала, в которой чередовались цвета жжёной сиены, индиго, и шартреза. Листки мандалы ровные и продолговатые, как будто он рисовал их под лекало. Он лучше. Он всегда СКАЧАТЬ