Оренбургский платок. Анатолий Санжаровский

Чтение книги онлайн.

      – Раз нагрянул этот погостёна[147], пускай.

      А сама думаю: «Какое движение… Один жених на двор. Другой со двора. Везетень весь день! Весна что значит…»

      Комната враз стала тесной, зябкой, как только усунулся горой этот старый бабский угодник.

      Не успел ноги за порог занести, уже лыбится. С такого с дурахи много масла не выбьешь.

      Молчаком пихнул кепку под мышку, одавил ладонью остатние сивые уже кудерюшки над ушами-лопушками. Прикачнулся к дверному косяку.

      Стоит себе полыхает бестолковой радостью на все боки.

      – Здравствуй, хозяюшка! – горлопанит. – Не мало ли Вас? В тоске не ждали ль нас? Весела ли Ваша хата? Не простужается ли Ваша госпожа печка? Не кашляют ли Ваши вельможные панночки мышки-норушки? Здоровы ли Ваши кокурки и пироги?

      И потише, с поклоном:

      – Низкий поклон Вашей большой пригожести…

      Проговорил Рассыхаев это вроде как не без смущения.

      Потупился.

      Приветом своим распотешил меня этот слонушка.

      Но виду я никакого не подаю.

      Знай, баба, свои спицы да смалчивай.

      Лежу не улыбнусь в ответ. Приподзакрыла чуток глаза. Выжидаю. Хочу поймать, а куда это гужеед гнёт?

      А может, кумекаю, кокурошник[148] выронил из памяти, за каким кляпом залетал сюда давеча? Ему что, брякнул – слово улетело. Взабылось…

      Ан нет! Слышу, как он тихо-натихо пеняет себе:

      – Не торопись… Человек ты простой, у двери постой… По барину говядина… Стой и жди! Понял, разнесчастный двукочий верблюд?[149]

      Наверное, подумал он, что по ветхости я не могу прослышать его. Но я уловила всёшенько до печального вздоха. Однако удержала себя в прежней линии. Подмалкиваю.

      Ждёт-пождёт он – я всё промалкиваю, и он – ну тишкину мать! – опятушки за своё романсьё. Руки в боки. Вытянул в изгибе шею.

      Навадился Рассыхаев петь!

      Я всё отмалчиваюсь.

      Бросил он гудеть. В грусти сронил руки с боков.

      – Какая Вы молчажливая…[150] Впряме икона… Я помню, как Вы даве обкормили меня безбокой дыней[151]. И всё одно я снова тут… Прости, свет душа… Повиниться пришёл… И… Невжель за зиму не извелись? Удобствия какие? Дрова руби. Печку топи. Воду таскай… Да я б Вам, Анна Вы жизточка моя Фёдоровна, за громовую радость всё то делал бы сам. Не бойтесь, толстой моей шее вовек избою не будет. А потом… Всё какой-никакойский ребятишкам родителец. Ну на что нам в прятки играть? Ну что бы нам да не дышать в одну сторону? Ну что бы нам да не подпароваться? Может, в соглас войдёте, цветочек мой лазоревый?[152] А?

      Покачала я головой. Вздохнула…

      Хотела было ответить. СКАЧАТЬ