Города и дороги. Избранные стихотворения 1956-2011. Наталья Горбаневская
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Города и дороги. Избранные стихотворения 1956-2011 - Наталья Горбаневская страница 10

СКАЧАТЬ ладоши ладожские льдины

      хлопочет юная Нева,

      дитя Удела и Ундины

      и всех удильщиков вдова.

      Слезою сладкой солодимы

      апрельские как лед слова,

      где ни конца, ни середины

      и всё мольба или молва.

      Под пол-куплета, пол-припева,

      восток направо, запад влево,

      когда линяет всякий зверь,

      приотвори и выглянь в дверь,

      не верь, не верь поэту, дева,

      но и сама себе не верь.

      «Это голос мой, голос мой – или…»

      Это голос мой, голос мой – или

      слабый рокот на ранней заре?

      Но милей мне межзвездной медлительной пыли

      эта пыль тополей во дворе,

      этот сгорбленный, кривоарбатский

      сонный запах запрошлых лет,

      летний день, летний город, почти азиатский,

      летний вечер и летний рассвет.

      …этот сгорбленный, кривоарбатский… ⇨ Название Кривоарбатского переулка в Москве превращено в нарицательное прилагательное.

      «Пейзаж – как страж в дверях моей души…»

      Пейзаж – как страж в дверях моей души,

      всё, всё отдашь – карандаши и перья,

      любовь, надежду, веру и доверье,

      как тот, что за щепотку анаши

      не то что кошелек, а наизнанку

      себя сейчас же вывернуть готов.

      А весь пейзаж – чета кривых крестов

      да серый мужичок, что спозаранку

      на драный крест накладывает дранку.

      «Новая волна»

      Фрегат обрастает ракушками и побрякушками

      и целится в пусто давно проржавевшими пушками,

      бессмертные души на суше сухими лежат завитушками,

      и мы говорим: – Бедный высохший выцветший бледный

                                                                                                 коралл!

      В протяжных лучах своего на песке отражения

      исчахла висячая лампочка в полнапряжения

      в сознаньи не бега по кругу, но вечного бездвижения,

      которым когда-то как будто Коперник ее покарал.

      Так что же, мой до смерти друг, позапозавчерашний

                                                                                   возлюбленный,

      густой сухостой на ноже оставляет зазубрины,

      за дюной таится и тает костер, и дымок подголубленный

      лазоревым облачком, обликом юга колеблет балтийский

                                                                                                 свинец.

      Послушай, не слушай ничьих, ни моих уговоров, ни плача

                                                                                        и право же —

      не слушай, как ветер вцепился в сосёнок колючие клавиши,

      не слушай, навеки натянем купальные шапочки на уши,

      нырнем под волну и, как щепки, взлетим над волною,

      и кто мы, когда начинают стихии творенье иное,

      и как добрести среди соли, песка и нежданного зноя

      до синей полоски, где сходятся с хлябью земною

      небесные СКАЧАТЬ