Все свои. Людмила Херсонская

Чтение книги онлайн.

      А она схватила метлу и давай обметать одну, а потом другую.

      А одна завизжала: «Не смей, мне охота замуж!

      Буду косы плести на глазах у спящего мужа!»

      А другая раздвинула ноги в широкой юбке

      и пошла, и пошла, и пошла другая,

      да по кругу, да с пяточки на носочек.

      «А меня, – говорит, – обметай, мне пофиг.

      Умела мужика моего, умыла.

      Стерва, – говорит, – ты с метлою.

      Самая стерва и будешь».

      У санитарки крепкие руки —

      такими только топить котят.

      У ее подруги тоже крепкие руки.

      Целые сутки

      санитарки выносят «утки».

      Из детского отделения выносят «утят».

      Новому лежачему больному

      тяжело облегчить пузырь и желудок,

      больному легче это сделать дома,

      без подкладного судна, без всяких «уток»,

      но порядок требует надзора,

      и чтобы не умереть от позора,

      больной делает то, что ему говорят,

      и бессмысленно улыбается – не навредите,

      и смотрит, как «утки» выстраиваются в ряд.

      Давайте, требуют санитарки, ходите,

      а они – оглядывают новичка – видишь ли, не хотят.

      Смеются, выключают свет, уходят топить котят.

      Доктор, ты ведь доктор?

      У меня (берется за голову) здесь муть.

      Гудит, как трактор.

      Раньше (берется за грудь) было не продохнуть.

      Вот такой характерный фактор.

      Откуда оно берется? (Доктор, наморщив, нос,

      слушает до конца без конца вопрос.)

      Ну да, у меня умерла жена, ну да, ну да.

      Это, доктор, не какая-нибудь ерунда.

      Можно, конечно ее извинить,

      но вот так уйти… Доктор, слушай сюда,

      я хочу спросить, мне принимать тавегил?

      Я этого лекарства еще ни разу не пил —

      купил исключительно для нее, а она…

      Ну разве должна умирать любящая жена?!

      А знаешь, доктор, ну его, тавегил, ну.

      Помнишь, как в том анекдоте, где он похоронил жену,

      а таблетки остались, и что им пропадать понапрасну?

      Вдовец говорит, женюсь, но к невесте подайте мне астму,

      потому что осталось лекарство. (Берется за живот.) Умора.

      Мне тоже, похоже, скоро…

      После обеда после солнца явился дед,

      сначала вздох, а за вздохом дед – след в след.

      Дед – старый покойный сосед, деда давно уже нет,

      то есть не так давно – всего несколько лет.

      Явился и просит порошочков, чтоб не болеть;

      когда жив был, покупала в аптеке – деда жалеть,

      он их то ли терял, то ли горстью ел – сейчас уже не понять,

      просил еще порошочков, чтоб боль унять.

      Где, СКАЧАТЬ