Все свои. Людмила Херсонская

Чтение книги онлайн.

      Она состарилась вместе с отрезом шелка,

      купленным для выпускного платья. Его не сшили.

      Отрез пролежал сорок лет – ни одна иголка

      не подходит для этой ткани, для этой пыли.

      Шелк импортный, голубого цвета,

      на голубом фоне рябь зеленого зуда,

      и неровные пятна желтого цвета,

      и еще какие-то пятна, непонятно откуда.

      На шелковой ткани проступили морщины,

      думала сшить халат, но отрез наотрез отказался —

      скользил и сыпался, как взгляд одного мужчины,

      который обещал остаться, но не остался.

      Снилась гибкая Ася, ходившая хрупкой походкой

      среди коммунальных совков и липких клеенок.

      Соседка Надя наказывала Асе сбегать за водкой.

      Ася не отказывала, но просила: пойду, как уснет ребенок.

      Надя снисходительно ржала и отвечала: можно.

      Сама однажды рожала, можно, мол, понимает.

      Ася уходила в темноту тихо и осторожно,

      как кошка, которая в темноте лапочек не снимает.

      Приносила водку, сворачивалась клубочком

      и засыпала на самом маленьком в мире диване.

      Ася приехала из деревни, родила от придурка дочку.

      Говорит шепотом, привечает придурка, зовет его Ваней.

      Темные сальные волосы собраны в жирный пучок.

      Гладкая кожа. Безумие не знает морщин.

      По пыльной стене карабкается паучок.

      В этом доме нет и не будет мужчин.

      Сумасшедшая мать мечется по делам.

      Пятый этаж, а ведь нужно построить печь.

      Такую, как в русской хате с иконами по углам.

      Зимой, когда будет холодно, печку можно разжечь.

      Затопить дровами сосновыми. Придумать бы, где их взять.

      Придумать – дело нехитрое. Щурится серый глаз.

      Может еще случиться, что объявится зять.

      В СКАЧАТЬ