Белый верх – темный низ. Марина Аромштам

Чтение книги онлайн.

      Папа тоже готовил без всякой поваренной книги – и простые, и сложные блюда: от омлета с жареным хлебом до фаршированной рыбы.

      Он даже придумывал лакомства: возьмет огурец, посыплет слоем сахарного песка и утверждает, что ест арбуз.

      Но чем он особенно поражал, так это своей способностью есть даже «несъедобное». Он ел пенки кипяченого молока! Кипяченое молоко заставляли пить в детских «учреждениях», особенно в детском саду. Вкус кипяченого молока и сам по себе не радовал. Но самым ужасным была, конечно, пенка. Как только горячее кипяченое молоко наливали в чашку, его поверхность тут же затягивалась пленкой: словно между тобой и содержимым чашки вырастала колдовская преграда. Редко кто не испытывал отвращение при виде пенки. В лучшем случае ее брезгливо снимали ложкой (и эту ложку сразу куда-нибудь откладывали, чтобы она не так бросалась в глаза). Прикоснуться к пенке губами? От этого могло стошнить.

      А папа выловит пенку (ухватит пальцами за серединку и вытащит из чашки), положит в рот – и смеется.

      И так же спокойно он ел кусочки вареного лука, которые иногда попадались в супе. Будто в расползшемся луке нет ничего отвратительного. Или как будто в ложке нет никакого лука.

      Папа стал что-то рассказывать о своих родных и о детстве, когда дожил до семидесяти лет. И перед этим ему обычно требовалось выпить.

      Но ему вспоминалось сложно: воспоминание выскакивало то одним боком, то другим. Да еще над ним, видимо, сильно довлел «канон» – как можно и нужно вспоминать о войне.