Западноевропейская литература ХХ века: учебное пособие. В. В. Шервашидзе

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ мифа»). Для Малларме царственная Иродиада («Иродиада», 1869) является одновременно олицетворением роковой красоты, увлекающей к гибели, «древней Горгоной со змеиной головой» и символом вечной женственности:

      Мне чудится, что я – одна в стране печальной,

      Что все боготворят стекла овал зеркальный,

      В чьей сонной тишине играя, как алмаз,

      Вдруг отражается взгляд этих светлых глаз.

      «Иродиада». Пер. М. Талова

      Библейский миф осмысляется в рамках символистской концепции. Фигура Иродиады появляется и исчезает в ореоле разнообразных значений. Малларме привлекают, как и многих символистов (Лафорга, Гюисманса, Милоша), двойственные мифологические фигуры – фавны, химеры – неисчерпаемостью толкований, рождающих ощущение «сияния» идеи:

      Фавн, изливается из хладных, синих глаз

      Мечта, как плачущий родник, смиренной часто:

      Но та, вторая – вздох и глубина контраста,

      Как полдня знойный бриз в твоем цветном руне!

      «Послеполуденный отдых фавна» (1882).

      Пер. М. Талова

      Образ лебедя, отличающийся многозначностью прочтений в мифологической традиции, используется в сонете «Живучий, девственный, не ведавший высот» (1885). Лебедь олицетворяет не только ностальгию по «иным мирам» («но с крыльев не стряхнуть земли ужасный плен»), но является мифологемой творческого порыва поэта к тайне «неизреченного»:

      Живучий, девственный, не ведавший высот,

      Ударом буйных крыл ужель прорвет он ныне

      Гладь жесткую пруда, чей нам напомнит иней

      Увековеченных полетов чистый лед!

      Пер. М. Талова

      Используя мифологические образы, Малларме создает собственную мифологию, воплощающую символистскую глубину идеи. Мифотворчество – одна из важнейших констант эстетики символизма – будет усвоено художественной практикой литературы XX столетия.

      Стремление уловить неуловимое ради того, чтобы возникло «сияние идеи», обусловливает особую музыкальную атмосферу поэзии Малларме: «Музыка встречается со стихом, чтобы стать Поэзией». Суггестивность подразумевала неисчерпаемость бесконечных узоров соответствий, в которых расплываются, тонут конкретные предметы. «Созерцание предметов, образ, взлелеянный грезами, которые они навевают, – вот что такое подлинное песнопение» («О литературной эволюции»).

      В стихотворениях «Веер мадам Малларме» (1891), «Другой веер» (1884, пер. М. Талова) предметный мир развеществляется, превращаясь «в ступени единой гаммы», рождая «впечатления вечной непреходящей красоты»:

      Жезл розовых затонов в злате

      По вечерам – не так ли? Нет? —

      Сей белый лет, что на закате

      Лег на мерцающий браслет.

      «Другой веер»

      Поэзия Малларме, постепенно превращающаяся в «чистую концепцию», усложняется сопоставлением несопоставимого, бесконечным рядом субъективных ассоциаций, построенных СКАЧАТЬ