Сибирская роза (сборник). Анатолий Санжаровский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ поднёс руку к мохнатой груди – ворот серой рубашки был расстёгнут, из-под неё круто, дико курчавилась смоль волос, черно забрызгивая и края рубашки под горлом, – а ведь я чувствовал! Чувствовал!! Только ума не дам… Гляжу, что-то у других народушко снопами валится, а ваши, как ваньки-встаньки, вскакивают да домой, да сшелушивают с себя проклятущую инвалидность… Думаете, за синие за глазки я вас поднимал по табели о рангах? Ей-ей, чувствую, кто-то в вас засел и сидит. Бес не бес, но силён. На поверку я не ошибся. Борец в вас засел. Сам борец в помощнички пристегнулся! Сам Самыч! Борец! – Грицианов дурашливо хохотнул. – Без клоуна! Фильм такой был. «Борец и клоун»…

      В каком-то безотчётном угаре Грицианов сыпал слова, блаженно тянул широко раскрытые ручищи с угрюмыми чёрными щётками волос на пальцах, будто готовясь что-то взять, что подавали ему, тянул вперёд по краям стола, по ту сторону которого бочком сидела Таисия Викторовна, и чем дальше пускал он руки, тем всё ощутимей слышал желанное тепло невидимого божественного костра.

      Лет десять назад Грицианов защитил кандидатскую.

      Звание кандидата его не грело, с ним ему было как-то неуютно, холодно, и он полубрезгливо, полужалеюще под горбатый случай дразнил себя кандидатом в человеки. «Выскочить в человеки» значило отстоять докторскую.

      Аредовы веки бился он над докторской, аки лев, бился «львояростно», что, однако не мешало ему с постоянным успехом взбулгачивать в надсадной пляске лишь старую, усталую пыль. Докторская не вытанцовывалась. По-прежнему была пустенькая, тощенькая, дохленькая. Одно слово, беззащитная.

      Тут только и вздохнёшь: хоть и погано баба танцюе, зато довго.

      И вот теперь, когда он собственными ушами слышит, что во вверенной ему Богом заведенции колобобится этакейская чудасия, он хмелеет от восторга.

      «Наша Дунька не брезгунька, чужой мёд так ложкой жрёт! – со злым умилением думает он о себе и, уже твёрдо не слыша Таисию Викторовну, уходит весь в раскладку, как это он навалится чужой мёд убирать. – Ну-с, раскинем щупальца. Кто есмь я? – В ответ он подобрался в кресле, осанисто развёл, растоперил плечи. – А кто такая, извините, Закавырцева? – Скользкая усмешка лениво помялась у него на лице и пропала. – Невелика крендедюлина… Уж точно, не какая там Жозефинка[24], а всё про всё диковатая Тайга. Приплясывать, ломать колени, увы, не перед кем. Рядовая… врач-практик… Так… Лёгенькая закавычечка, на гладком месте шишулечка… конопушечка, букашечка, пчёлушка… Правда, плодовитенькая. Что выдаёт – экстра. Этого не отнимешь. А мы, упаси бог, и не отнимаем. Всё вокруг общее, всё наше! Дружно заклеймим позором звериное слово моё. Дружно воспоём прекрасное наше. Всё – наше! Мудрая природа разве зря толкует: не на себя пчёлка медок растит, не на себя работает? Не возражаю! Пускай работает! А мы своё по праву возьмём. Из чужого… бр-р!.. Из нашего костерка выхвачу горящее полешко… другое… пятое, десятое… Выворочу поувалистей, разведу свой персональный костерок. СКАЧАТЬ