Зимопись. Урок ловиласки. Петр Ингвин

Чтение книги онлайн.

      – Семена выходят с салютом, который доставляет мужчине удовольствие. Можно сказать, единственное удовольствие. Других они не знают или не признают. Тем же путем из их организмов выводится лишняя жидкость.

      – Фу! – дернулись и отпрянули некоторые ученицы.

      Клара удивленно оглянулась:

      – Почему «фу»? Они в нас пописают и там завяжутся деточки…

      Царевны заржали лошадьми, укушенными мухами це-це. Не знаю, что за це-це такое, я бы ржал от одного названия.

      Клара обиделась:

      – Что не так?

      Вечно испытывавшая неловкость, теперь она совсем смутилась.

      – Это разные процессы, – выговорила Варвара, вытирая слезы. – А чтобы одно не испортило другое, в преддверии салюта выделяется особая очищающая капля. В ней тоже несколько тысяч жизней.

      Ярослава вздрогнула:

      – Разве?

      Варварин кулак скользнул вниз, упершись основанием в ребристые морщинки. Недовольное скуластое личико фантастического монстра продралось из тела носителя. Открылся изумленный ротик новорожденного. Застывшие лица учениц глядели на него очумело, как на невиданное чудо. Застеснявшись внимания, он спрятался обратно, закутавшись в капюшончик.

      – Ой, какой гладкий внутри! – умилилась Любава.

      Ее ладошки взлетели, прижавшись к щекам. Не будь вокруг столько народу, наверняка бы приласкала, погладила, а то и поцеловала. Как котенка. Хотя, откуда здесь котята? Вот и находят себе игрушки.

      «Спички детям не игрушка!» – хотелось крикнуть.

      «Ты уверен?» – категорически не соглашалось со мной присутствующее на полянке электоральное большинство с перевесом в тысячу двести процентов. Один в поле не воин – вполне демократический принцип, и будь я искренним демократом, лежал бы и не дергался, если голосованием постановили. В моей ситуации просто до зарезу хотелось быть отъявленным демократом. Однако, я противник любых правил, по которым меня заставляют играть другие. Демократия – тоже свод правил, с его помощью не хуже чем в самой жесткой монархии одни правят другими и грабят третьих. Как говорил Черчилль, демократия – плохая форма правления, но ничего лучше еще не придумали. Все авторитарные правители восхищаются демократией. И все эффективные демократические лидеры на каком-то этапе ведут себя как диктаторы. Здесь не о чем спорить, достаточно вспомнить историю любой страны, которая чего-то добивалась или, наоборот, что-то теряла. Подчинение меньшинства большинству – чушь и блажь, в которую хочется верить слабым. Собрались вместе двадцать львов и сто баранов – кто из них большинство?

      И все же сейчас я с удовольствием стал бы поборником самой захудалой демократии. Да и любой бы, кто оказался на моем месте. На том и стоит счастье принятия решений голосованием – в перекладывании ответственности на других, когда хочется сделать что-то бессовестное. Если кто-то говорит, что от него ничего не зависит – врет, позорно и трусливо. Всегда и все зависит от каждого.

      Но СКАЧАТЬ