Пушкин. Юрий Тынянов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ видимо затрепетал, седины его зашевелились. Бывшие в доме дамы все, как одна, обратили свои взгляды к нему.

      И я известен буду в мире! —

      бодро произнес Василий Львович.

      О радость, о восторг! И я… и я пиит!

      Он совершенно обессилел и отер платком лоб. Вергилий поднимался в своих креслах. Все дамы, присутствовавшие на вечере, знали: сейчас поцелуем своим он передаст лиру Василью Львовичу.

      Но тут Василий Львович ощутил в руке вынутый вместе с платком из кармана экспромт. Восторг охватил его. Экспромт удался ему вчера, как может удаться только раз в жизни. Он почувствовал, что сделал все для прославления Гомера и Вергилия, и ему захотелось прочесть что-нибудь приятное и легкое для улыбки дам: обращение к любимцам муз было, может быть, несколько высоко для них. Не видя поднявшегося Хераскова, он сделал знак рукою. Все притихли. Поэт стал читать. Так важный миг был пропущен: Херасков снова уселся в кресла. Впрочем, услышав название, он принял вид благосклонный. Увлечение стихотворца! Он узнавал его! Поэт читал свое «Рассуждение о жизни, смерти и любви».

      С первых же строк произошло замешательство.

      Чем я начну теперь? Я вижу, что баран

      Нейдет тут ни к чему, где рифма – барабан;

      Известно вам, друзья, что галка – не фазан,

      Но вас душой люблю, и это не обман.

      Василий Львович, чувствуя, что сейчас милые женщины и сам Гомер-Херасков улыбнутся, читал далее свое буриме:

      Что наша жизнь? – роман,

      Что наша смерть? – туман,

      А лучше что всего? Бифштекс и лабардан[153].

      А если я умру, то труп мой хищный вран

      Как хочет, так и ест…

      Выпучив черные глаза и надувшись, сидел старец Херасков, московский Вергилий, пригласивший к себе для чтения нового гения.

      Смерть – лютый зверь-кабан…

      Могила не диван,

      И лезть мне в чемодан…

      Тут все московские дамы, из нежных и знающих литературу, бывавшие на вечерах у Хараскова, разом и вдруг прыснули. Чтец был счастлив.

      Медленно, опираясь дрожащею рукою на свою трость – посох, старый поэт поднялся в негодовании. Щеки его раскраснелись, как у дитяти. Он залпом выпил стакан холодной воды – кубок! – и покинул залу, не только не передав своей лиры, но даже не простившись.

      Назавтра старый поэт отозвался холодно о Василье Львовиче:

      – В голове туман. – И прибавил неожиданно: – И завит, как баран.

      4

      Соперничество братьев кончилось. Один был в блеске и славе, признанный поэт и московский ветреник; другой опускался в неизвестности и, как говорила молодежь, – раб Гимена, под пантуфлею[154].

      Два известных чудака составляли всегдашнее общество Василья Львовича: кузен Алексей Михайлович Пушкин и князь Петр Иванович Шаликов. Один был вольтерьянец и насмешник самого острого свойства, другой, с косматыми бровями, – меланхоличен, нежен и вместе вспыльчив до бешенства. Первый одевался небрежно, СКАЧАТЬ