Идентичность. Леонид Подольский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ помогал соседям и знакомым оформлять документы на выезд в Израиль, многих даже сопровождал самолично до станции Чоп и только в самом конце перестройки, когда Украина проголосовала за незалежность¹³⁸, уехал в Израиль.

      Через некоторое время после отъезда Иосифа, уже в самом начале девяностых, двоюродный брат Лёня рассказывал, что станция Чоп в советское время превратилась в Украине в притчу во языцех, в совершенно дьявольское, страшное место, которым пугали детей, так там шмонали и грабили уезжавших евреев, злобствовали и издевались пограничники и таможенники от ЧК, отбирали и теряли документы, самоуправствовали, заставляли иной раз неделями ожидать на вокзале, сплетали в дикую злобу собственную зависть с казенными инструкциями. «Хуже, чем казаки Хмельницкого», – говорил Лёня.

      Так вот, рассказывал брат, в этом дьявольском советском Чопе у Иосифа Голдентуллера обнаружилось необыкновенное свойство: едва он приезжал, шмон на таможне не то чтобы стихал, но принимал хоть чуть цивилизованные формы, а свинорылые таможенники чудесным образом на время превращались в обыкновенных людей, не добрых, но и не отпетых гадов, даже с хилыми проблесками улыбок на вечно хмурых, злых лицах. «У Иосифа сильное биополе, необыкновенная одическая сила, – попытался объяснить Лёня. – Его биополе подавляло низковолновое поле таможенников. Он ведь в тюрьме еще делал специальные упражнения. Много раз побеждал, закалял волю. Они его боялись».

      «Недавно открыли особые волны, – продолжал Лёня. – Мне рассказывали, что в Подмосковье работали специальные лаборатории, тайные конечно, где разрабатывали психотропное, энергетическое и даже этническое оружие…»

      Леонид не поверил тогда, подумал, что это завихрение, что такого не может быть. Только много позже он прочитал в серьезном научном журнале, что подобное оружие действительно разрабатывали: какой-то особенный, психотропный нацизм. Какие-то гибридные войны…

      Ко времени отъезда Иосифа в Израиль Михаила Иосифовича в живых уже не было. В семидесятые он попал в тюрьму, вроде бы за соучастие в контрабанде, хотя ничего так и не сумели доказать – в тюрьме он еще до суда умер от инфаркта.

      Лёне на всю жизнь врезался в память разговор за столом. Начал его Голдентуллер. Подняв бокал с красным вином, он провозгласил:

      – Жалко, вас не было в Киеве. Егупец все-таки сильно еврейский город. Такой пуримфест мы здесь праздновали в пятьдесят третьем году, вскоре после смерти Амана, когда освободили врачей. Был апрель, холодно, но евреи специально открыли окна и крутили пластинки назло антисемитам. Весь Киев тонул в тот день в еврейских мелодиях. Отовсюду доносились песни Утесова или Горовца, а где и «семь сорок» играли. Антисемитский Киев в тот день превратился в Иерусалим. И в пятьдесят пятом опять пуримфест, когда реабилитировали членов Антифашистского СКАЧАТЬ