– Деборе всего тридцать, мне нет и сорока. Наши малыши вырастут в СССР, станут плотью от плоти страны советов… – Мэтью вывозил Дебору в Советский Союз под предлогом встречи с мужем. Якобы здравствующий капеллан, наконец, смог организовать исчезновение своей жены из Америки. Мэтью курил, не отводя взгляда от стрелки часов, на стене:
– Еле ползет. Все потому, что я волнуюсь. Я никогда не слышал голоса мальчика… – в Советском Союзе Дебора должна была узнать о трагической гибели рава Горовица:
– Он скончается в Сибири, на Дальнем Востоке… – Наум Исаакович повел рукой, – у нас большая страна. Мы все устроим, милый, Дебора ничего не заподозрит. Она будет в трауре, по мужу и сыну, а ты ее поддержишь…
Несколько дней назад Мэтью встретил невестку и племянника на вашингтонском вокзале. Он помнил тонкую фигуру Деборы, в изящном пальто, итальянского кашемира, с темной норкой, шляпку, с вуалеткой, горький запах степной травы, от мягких волос, цвета воронова крыла:
– Тогда ничего не удалось… – Мэтью раздул ноздри, – рядом все время болтался Аарон, а потом в пансион приехала негритянка, с девчонкой… – из-за законов о сегрегации, Дебора не стала снимать комнаты в отеле. В столичных гостиницах, Мирьям, пусть и в военной форме, с медалями, не пустили бы дальше входа:
– Она не смогла бы даже выпить кофе в фойе, – хмыкнул Мэтью, – Дебора остановилась в пансионе для черных… – комнаты у Дюпонт-серкл были роскошными, в вестибюле, по вечерам, играли джаз. Дебора оказалась единственной белой постоялицей пансиона. Выпив с женщинами кофе, сваренного на парижский манер, Мэтью вежливо откланялся:
– Мы увидимся на кладбище, старший лейтенант Мозес… – негритянка приехала в гостиницу в мундире, – к сожалению, я вынужден бежать, служебные дела… – получив сообщение, что товарищ Нахум ждет его в Нью-Йорке, Мэтью взял в министерстве однодневный отпуск. Он отговорился необходимостью, наконец, посетить дантиста:
– За один прием постараюсь сделать все необходимое… – весело сказал генерал, – жизнь командировочного не располагает к хождению по врачам… – зубы Мэтью в пломбах не нуждались, однако, перед отъездом на восток, он успел забежать к доктору:
– Правильно сказал товарищ Нахум, осторожность превыше всего. Надо завершить операцию и ехать домой, в Москву. Сейчас нельзя рисковать, я должен увидеть мальчика… – стрелка часов, казалось, замерла. Сердце глухо, прерывисто забилось. Мэтью, невольно, провел рукой по светлым, коротко стриженым волосам:
– Саша видел мое фото, товарищ Нахум показал ему снимок. Мой сын знает, что я Герой Советского Союза, знает, СКАЧАТЬ