Русские секты и их толки. Тимофей Буткевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пустой человек!» Правда, писатель книги Царств замечает в конце рассказа: «И у Мелхолы, дочери Сауловой, не было детей до дня смерти ее» (ст. 23). Это было ее наказанием, но – за что? Не за самое замечание, а за то побуждение, по которому оно было высказано. В Мелхоле заговорила женская ревность: ей было досадно, что ее муж «обнажился перед глазами рабынь рабов», и она в своей ревности дошла до того, что в глаза назвала мужа «пустым человеком» (выражение весьма оскорбительное); грубою, следовательно, была только та форма, в которой было выражено замечание.

      Поведение Давида на этот раз было единичным, исключительным, случайным, а потому и не могло быть ни для кого обязательным примером. Давид пришел в экстаз, в необычайный восторг от радости; а когда человек находится в таком состоянии, он не всегда может удержать себя от выражения своих чувств не в объективно установленных формах. Вот почему у Давида не было подражателей среди присутствовавших на торжестве лиц, его подданных. Он остался одиноким. Даже в последующее время его примеру не следовали ни священники, ни левиты, ни пророки, ни простые евреи. Его поведение не оставило после себя никакого следа в еврейском богослужебном уставе. Тем менее хлысты имеют право ссылаться на него в оправдание своих неистовых радений. Оно находится с ними в непримиримом противоречии и не имеет ничего общего: у Давида «скакание» было следствием уже раньше охватившего его благодатного восторга, невольным внешним обнаружением его; у хлыстов же происходит обратное: своими скаканиями и неистовствованиями на радениях они еще только надеются механически «накачать духа» на себя, намеренно стараются вызвать у себя экзальтацию. Таким образом, что у Давида было следствием, то хлысты надеются сделать причиной и – наоборот. Некоторые легкомысленные писатели отожествляли скакание Давида перед ковчегом с исступленными и бесстыдными плясками языческих корибантов, которые ничем существенно не отличаются от наших хлыстов с их радельными плясками и прыганьями; но за некоторым сходством во внешних чертах, за общностью видимых форм, они не заметили специфического различия в самом религиозном содержании тех и других действий. Если бы вожаки хлыстов были откровенными, то они должны были бы прямо сказать, что образцом для их радений послужило не случайное поведение Давида, вызванное исключительным событием, а внешние механические приемы языческих жрецов, в частности – жрецов Ваала, издавна утвержденные их богослужебным идолопоклонническим ритуалом. Об этом в 3-й книге Царств (18, 26) мы читаем следующее: «И взяли они (жрецы Ваала) тельца, который дан был им, и приготовили, и призывали имя Ваала от утра до полудня, говоря: Ваале, услышь нас! Но не было ни голоса, ни ответа! И скакали они у жертвенника, который сделали… Прошел полдень, а они все еще бесновались до самого времени вечернего жертвоприношения». Итак, вот откуда хлысты позаимствовали образец для своих радений и неистовств, а не из случайного поведения Давида.

      Литература

      Добротворский СКАЧАТЬ