Записки сестры милосердия. Кавказский фронт. 1914–1918. Х. Д. Семина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ от окна, хотела сесть и только теперь увидела, сколько цветов в купе; точно новобрачную провожали или театральную примадонну. Мне стало стыдно перед другими пассажирами: героиня какая! еду к мужу!

      На какой-то станции зашел ко мне Гайдамакин узнать, хорошо ли мне, не нужно ли чего-нибудь? Я отдала ему цветы и некоторое количество конфет; стало свободнее в купе.

      Сколько народа едет! Военные и штатские! Все говорят только о войне. Часто слышится: ранен, убит – хуже всякой эпидемии…

      Ведь убит непременно молодой, сильный, жизнерадостный, у которого, наверное, осталась жена или невеста, или просто любимая женщина, все равно… Его сердце любило и хотело жить! А теперь свалят в общую яму, и никогда никто не узнает даже, где эта яма. Сколько останется женщин, горе которых только долгие годы притупят, но не излечат?!

      Я вспомнила с отвращением слова Яши: «А утешать кто будет, если все мужчины уйдут на войну?» А ведь правда! Сколько плачут теперь! Матерей, вообще женщин! Но утешить их нельзя! Их горе беспредельное! Только слезы облегчат немного сердце женское!

      Как хорошо, что я еду к мужу! Через несколько часов я увижу его, какая я эгоистка, даже в несчастии я счастлива? Услышу живой голос его! А те, кто получил страшное письмо «убит», никогда не увидят и не услышат родного голоса!

      Но вот и Тифлис – главный центр тыла Кавказской армии!

      Боже мой, сколько народу! На перроне едва можно пройти; повсюду эти серые шинели, и не разберешь, кто солдат, кто офицер, погоны у всех суконные, серые; не видно ни звездочек, ни полосок. Мне придется ждать поезда на Карс несколько часов.

      Я прошла в зал первого класса, но не нашла ни одного свободного места, где бы можно было сесть… Гайдамакин сложил вещи прямо на пол, и я стала около них…

      – Ты карауль поезд и постарайся занять мне место.

      Как невыносимо тяжело стоять на одном месте!

      Сесть не на что и уйти от сложенных на пол вещей не могу, а Гайдамакина нет. Вдруг слышу: «Первый звонок – Баку – Ростов!» В публике движение; многие встали и пошли к выходу. Недалеко от меня освободилось место – краешек дивана. Я села на него.

      – Сказали, сейчас подадут поезд! – запыхавшись, сказал Гайдамакин. – Скорее, барыня, идемте! Место занять бы! Страсть сколько едет военных!

      Мы стали протискиваться к выходу на перрон. Но на перроне, кажется, еще больше стало народу, чем было, когда мы приехали, а ведь недавно ушел поезд на Баку. Мы потихоньку двигаемся ближе к краю платформы, но толпа все время перемещается, как морская волна: то нас придвинет к самым рельсам, то отодвинет вглубь платформы. Наконец я очутилась среди серых шинелей и, стиснутая крепко со всех сторон, остановилась и стала ждать поезда. Холодно, сыро. А поезда все еще нет. Наконец что-то черное, безглазое выползло из темноты к платформе… Ни в одном окне не было света. Толпа сразу густой массой придвинулась к двигающемуся поезду. Но кондукторы никого не пускали в вагоны. У каждого кондуктора был в руках фонарь. Кондуктор открыл дверь своим ключом, вошел в вагон и стал зажигать свечи в фонарях, которые СКАЧАТЬ