Великий князь Михаил Тверской. Роман-эпоха. Николай Фудель

Чтение книги онлайн.

      – Своей судьбы не угадаешь. Ты как думаешь, Никола? Взять хоть тебя…

      Старик потупился сурово, ввалились ямы под скулами.

      – Бог открывает. Иногда, иным… Княгиня Ксения Тверская, говорят, свою кончину угадала…

      – Какую кончину? – Иван оперся о стол, привстал. – Да разве она померла? Когда? Я почему не знал – ведь мы к ней живем ближе?

      – Померла, упокой ее, Господи, – строго сказал Никола. – Вчера в монастыре говорили – к баскаку прибежал гонец…

      – Да, они быстрее наших… Кто бы подумал! Ты видал ее когда?

      – Видал, давно только. – Никола встал, покрестился, пожевал запавшим ртом. – Спасибо, князь, за милости, но пошел я, стар стал – покоя кости просят…

      Иван Данилович тоже встал, положил ладонь на широкое костлявое плечо:

      – Ну, иди с Богом… Будешь мне служить?

      Никола смотрел в пол, молчал, только билась толстая жила на виске.

      – Жизнь моя на перепутье, – тихо признался Иван.

      – Останусь, – также тихо обещал Никола и медленно пошел к двери.

      Сразу стало пусто. В отсыревшей полутьме лоснился ядовито венецианский шелк, в бревенчатых углах скапливалась безнадежная глухота. Иван лег на ложе, закинул руки за голову. Сухие зрачки бегали по низкому потолку. Ольга смотрела на него неясно, непонятно, все дальше, тускнело облачное пятно в пруду под яблонями. Вот не стало Ксении Тверской, и земля опустела.

      Один человек ушел, а пусто. Почему?

      Старую княгиню видел он дважды: лет пятнадцати во Владимире, когда князья спорили за Переяславль. И через год, когда отец покумился с Михайлом Тверским против великого князя Андрея. Недолго то кумовство длилось, а как, говорят, хотела их дружбы Ксения.

      Может, правда, она прозорлива была? Никогда теперь они с Михаилом не помирятся…

      Во Владимире в соборе стояла Ксения прямо, крестилась редко, но все лицо ее, доброе каждой складочкой, тихо, радостно молилось. Он поглядел украдкой и смутился. После молебна, проходя мимо, положила ладонь ему на макушку, взъерошила слегка, и он через эту мягкую ладонь почувствовал все ее незлобивое тепло ко всем людям. Он хотел, но не мог рассердиться, что его гладят по головке, как маленького.

      А второй раз отец ездил в Тверь и взял его собой. Они пришли поздороваться с княгиней. Ивану она улыбнулась, как мать, а на отца его, на Даниила, смотрела испытующе-терпеливо, пока он говорил, и Даниил сердился, но сдерживался. Иван не разобрал, что она тихо так сказала в ответ, но заметил, как у отца покраснел лоб, испугался, что отец сейчас прикрикнет, как дома. Но Даниил только опустил глаза, сказал сквозь зубы: «У тебя своя правда, у меня – своя, хоть ты и права, княгиня, но я по-иному не могу», – чинно поклонился и вышел. Во дворе он шел, опустив голову, а когда Иван что-то сказал, огляделся, будто заблудился: «Чего ты?» – «Да так, ничего, коней ты хотел купить». – «Коней? Ха! Какие теперь кони?..» – непонятно ответил отец, хотя всю дорогу до Твери то и дело повторял, каких бесценных коней можно купить на тверской ярмарке.

      А еще узнал он Ксению в одной нищей, СКАЧАТЬ