Рассказ одного покойника. Консенсус. Свинья во фраке (сборник). Василий Гудин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в соответствующее расположение духа, остановишь течение памяти и черпаешь мысли в глубине своих чувств.

      Вот вам первая картина по черно-белому телевизору, когда собаки по традиции своих предков молятся на луну, когда земля и небо – два тайных разбойника – погружаются в ночь ради своих темных дел и нет границы между землей и небом, добром и злом, прошедшим и будущим светом. Черный дым облаков ложится на небо зловещими образами, огненные молнии горящими шрамами пересекают их лики. Ошалевший ветер отвешивает деревьям тяжелые подзатыльники. Деревья гнутся по очереди от резкой боли удара и выпрямляются снова, гордо утверждая вершины голов на фоне страшного неба. Ветер разорвал остатки зари и разбросал их клочьями по двору, под окно, по верхушкам деревьев, обронил, унося, в кустах кровавой калины, зажег, прикоснувшись кисти рябин. Когтистые тощие ветви деревьев тянутся из тьмы на свет фонаря, как костлявые руки мертвецов тянутся к жизни из глубоких могил. Тьма через окно глядит на меня примеряющим взглядом портного или гробовщика.

      Сплошное движение вселенской копоти изрыто лунными ямами, будто тьма украла свет у луны и несет его в тайное логово. На тучном теле больного неба воспаляются раны грозы. Они режут его на рваные части и быстро затягиваются пережженным салом тяжелых туч, будто все слезы, выплаканные человечеством, собираются хлынуть вторым всемирным потопом. Их бурные ливни сметут все, что творилось на земле человеком, потому что все творилось не так, вопреки божьей воли и замыслам бога.

      Любопытный нос дороги обрезан лезвием горизонта. Рельсы параллельными линиями уходят в даль, сходясь в бесконечности черной точкой уходящего поезда. Конвойный ветер погнал по этапу опавшие листья в забвение, один из них, арестант, кинулся в сторону и ударился в стену, распластавшись по ней, как ребенок по матери, ища в ней защиту от мира, рожденного в смерти. Но дождь – охранник на вышке – ударил короткими очередями и смыл бедолагу с равнодушной стены к подножию праха преть в могиле земли.

      Взбесившийся дождь открыл непрерывный обстрел по деревьям, окнам и крышам, собакам, людям, котам, – всему живому и не живому, что стояло и бегало в панике от холодных назойливых пуль. Дождь ударил сплошной стеной в мании величия Второго Потопа. В моем экране-окне, исказившись помехами, изображение поплыло серыми волнами с треском и грохотом телеги на мостовой. Дождь бушевал обиженным пьяницей, который приходит в гости незваным, кидался в драку и неприлично ругался, изрыгая несвязные речи. Исхлестав бессмысленно пьяную ярость, он стал слабеть, терять равновесие, плакать и жаловаться на свое одиночество и проклятую долю. Он еще порывался скандалить и плевать на весь мир, но, споткнувшись, упал в грязь лицом и уснул замертво, распластавшись на дворе под забором, так и не достигнув размеров Второго Потопа.

      В остывшую сковородку пустого неба вляпался блин луны – недожаренный, бледный, без масла. Он льет в меня сырым молоком, СКАЧАТЬ