Крушение. Роман-дилогия «Вечерняя земля». Книга 2. Виктор Гусев-Рощинец

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ глотающему звуки очевидцу-ковру: «Я беременна», – и покорно ждать милости (или гнева?) друга-врага, балансируя в страхе от неустойчивости обретенного равновесия, – нет ничего проще, говорит она (так она в итоге и поступила), но это значит – признать поражение. Кажется, ей повезло. Признав поражение, она вплотную приблизилась к победе и теперь не намерена отступать, и «доведет дело до конца», чего бы это ни стоило. («До конца нашей истории»).

      Свидание разрешили.

      Глава 4. Дмитрий чупров

      Он откинул одеяло и поднялся с кровати. Врач сказал – надо ходить, превозмогая боль, разрабатывать ногу. Он ходил, но от этого боль становилась еще сильнее. После каждого «сеанса» (палата – туалет – палата) она закручивалась до самого паха и тошнотой расползалась в животе. «Так и должно быть», получаемое в утешение при дневных обходах, раздражало двусмысленностью. Закон убывающих рецидивов, преподанный соседом по койке, не только не подтверждался в опыте, но и обнаруживал себя как очевидный антизакон.: «рецидивы» отнюдь не убывали – они демонстрировали завидное постоянство, какое так часто свойственно боли и может сравниться в этой «человечности» только с глупостью. Разве это врач, думал он, который вместо лечения преподносит свои соображения «по поводу» и совет на все времена – покончить с унынием.

      Он подошел к окну и, перегнувшись через подоконник, обежал взглядом больничный двор. Уныл как запущенная болезнь. Неужели никому в голову не придет – пригласить садовника? Есть ли они теперь? Не вымершая ли это профессия – садовник? Gardener. Нет, у Лоуренса действует егерь. Hantsman. Вот кем бы он хотел быть. Интересно, как выглядит дом в богатом английском имении? В книге об этом ничего не сказано. Автор явно не предполагал читателя-иностранца. Легче было представить себе тамошний парк, переходящий в лес. А здесь – больничный двор, обсаженный липами, хотел показать себя творением ландшафтной архитектуры; ему это плохо удавалось. Даже в солнечную погоду под деревьями было сумрачно и сыро, дождь превращал дорожки в озера, которые долго стояли, отражая осколками зеркала случайные просветы в переплетенных кронах. Сейчас и впрямь все это больше походило на лес: палая листва скрыла под собой неуклюжую планировку, и без того нестройные ряды стволов смешались, и только редкие щербатые скамьи отмечали пунктиром сетку аллей. Лежа на подоконнике, он жадно вбирал в себя прохладу, набегавшую волнами из-под сумрачного зеленого полога, прислушивался к гулу на Садовой, ловил обрывки разговора за спиной, в палате: двое «старожилов» обсуждали достоинства и «проколы» медперсонала. Обычная тема, вторая по частоте после обмена мнениями о собственных недугах. Нечто вроде светской беседы.

      Пожалуй, самое трудное здесь было – не слышать, уметь отключаться. По его просьбе («что-нибудь интересное на английском») Ольга принесла «Любовника леди Чаттерли», СКАЧАТЬ