Розмысл царя Иоанна Грозного. Константин Шильдкрет

Чтение книги онлайн.

      Первым поднялся Неупокой.

      – Абие и починать! – объявил он решительно и разбил людишек на три отряда. – Како станем по середу и краям, тако свистом первую весть возвестим. А по второму свисту жги, не мешкая!

      Промокшие насквозь холопи послушно поползли в разные стороны.

      Короткий свист прорезал настороженную мглу.

      Сбившиеся в кучку стрельцы мирно дремали в веже. Один из них лениво встал, но, выглянув на улицу, вернулся поспешно к товарищам. Зябко поеживаясь от пронизывающей сырости, он нахлобучил на глаза шапку, сочно и протяжно зевнул.

      – А? Кличут никак? – сквозь сон промычал сосед и тотчас же стих.

      Черными призраками неслышно сновали холопи, ощупью добывая солому.

      Неупокой переждал немного и дважды оглушительно свистнул.

      Стрельцы вскочили и, толкая друг друга, выбежали из вежи. Но предупредить пожар уже было поздно. В разных концах слободы, низко над землей, поползли зловещие алые змейки. Они вытягивались истомно, набухали, прыгали игриво все выше и дальше, переплетаясь чудовищными, живыми жгутами. Соломенные крыши смачно запыхтели искрящимися трубками, высоко выплевывая в небо клубы черного дыма.

      – Горим!

      Отчаянными криками, воплями детей, голосистыми бабьими причитаниями загомонила слобода.

      В диком страхе метались по улице, точно загнанные в ловушку звери, теряющие рассудок люди.

      С улюлюканием, свистом и гоготаньем бросились холопи в охваченные полымем избы.

      Нагруженные слободским добром, людишки боярские возвращались лесом домой. Васька отказался от своей доли полотна, кож, полуобгоревшей утвари и одежды, променяв это добро на огромного барана, мушерму молока и пышную ковригу ржаного, медвяно пропахнувшего хлеба.

      Ночную темь то и дело рвали сухие выстрелы и песни стрел. Но в лес стрельцы не решались идти.

      В ближайшую губу скакал с донесением ратник.

      В глухой чаще головной отряд холопей, под воеводством Неупокоя, расположился на пир. Устроившись в медвежьей берлоге, людишки вкатили туда три бочонка с вином.

      Неупокой ударил обухом оскорда по днищу.

      – Пей, душа разбойная!

      Шапками, пригоршнями, лаптями, перепачканными в глину и грязь, черпали холопи и с веселыми прибаутками пили вино. Изголодавшиеся рты жадно тянулись к хлебу, салу и луку. Зубы по-волчьи разрывали истекающее теплою кровью сырое мясо. Ничего не выбросили из берлоги пирующие: требуха, копыта, изглоданные кости, все бережливо набивалось за пазухи и в рогожи, про запас на близкие черные дни.

      – Пей, веселись! – орал пьянеющий Неупокой и тыкался головой в бочонок.

      Кто-то завертелся на одной ноге и вдруг ударил шапкою оземь.

      – Песню, други, сыграем!

      И затянул разудало:

      Остальные СКАЧАТЬ