Царь и гетман. Даниил Лукич Мордовцев

Чтение книги онлайн.

      Плакали-рыдали.

      Дивку бранку,

      Марусю-попивну Богуславку

      Кляли-проклинали:

      «Та бодай ты, дивко бранко,

      Марусю-попивно Богуславко,

      Щастя й доли соби не мала,

      Як ты нам святый праздник, роковый день Великдень сказала!»

      И важный Мазепа, этот «батько козацький», и Кочубей, и их гости, и все эти босые и обутые бабы и «жиночки», «дивчата», «дивчаточки» и «дитвора» – все это с глубоким вниманием и интересом слушало родную, дорогую для каждого украинца повесть страданий их бедных братьев, словно бы это было народное священнодействие, поминовение тех, которые теперь, в этот светлый праздник, изнывают в темной неволе, вдали от милой родины…

      Но особенно потрясающее впечатление на женщин произвели последние, заключительные строфы думы, когда слепой поэт, нарисовав, как Маруся Богуславка, освободив невольников, прощалась с ними, рыдающим голосом изображал это прощание:

      – Ото ж проклята! – невольно вырвался крик у молоденькой, белокурой Горпины, которая все время молча слушала надрывающее душу причитанье. – От проклята!

      – Де не проклята! – подтвердили бабы. – Потурчилась, суча дочка…

      А Мотренька, вся попунцовевшая от волнения, сожаления и стыда, при последних словах лирника бросилась к матери да так и повисла у нее на шее…

      – Мамо? Мамо? – лепетала девочка. – Яка ж вона негожа… яка вона, мамо!..

      – Хто, доню?

      – Маруся-попивна Богуславка…

      И девочка разрыдалась… Все были растроганы… Даже молчаливый Мазепа, у которого заискрились старые глаза, тихо подошел к своей крестнице и перекрестил уткнувшуюся в подол Кочубеихи черненькую головку.

      Мотренька с той поры никак не могла забыть ни Маруси Богуславки, ни «бидных невольникив»…

      В то время, когда началось наше повествование, крестнице Мазепы было уже шестнадцать лет. Девочка выровнялась в статную, стройную, прекрасно развитую женщину, которая казалась несколько старше своих, в сущности, еще детских лет. Но эта возмужалость пришла к ней вместе с ее южным, горячим темпераментом, в котором сказывалась немножко восточная кровь, кровь Кочубеев, может быть, хаджи-беев, давно забывших свое татарское гнездо и превратившихся в коренных украинцев. Необыкновенно живая, впечатлительная, СКАЧАТЬ