это как до небес. Напрасно Тина потащила его с собой. Соскучилась, видите ли! Да и он хорош: размяк на заставе без жениного общества, а когда вернулся незадолго до зимы и узнал о том, что дома творится, позволил уговорить себя не возвращаться в Пограничье. Не знала она разве, что он ничего толком не умеет, кроме как из лука по куропаткам стрелять да костер быстро разводить? Кому он такой тут нужен? Виггеров стало как свиней нерезаных. Застав по всему Пограничью понаставили, народ туда подался, а как сейчас шеважа подналегли да ещё огоньку добавили, так мир меняться начал, опасностей на свою шкуру никто ведь не ищет. Вот и стали заставы не то чтобы бросать, а стараться туда не возвращаться по доброй воле. Из их вон дружины ещё трое, кроме него, дома остались. У одного отец умер, надо хозяйство было поддержать. Другой к брату-пекарю в помощники подался, изголодался поди. Третий, сказывали, умудрился ногу поранить и теперь с палкой ходит. Может, и правда, а может, притворяется. В Пограничье-то нынче лихие времена настали. Незадолго перед возвращением им самим две атаки дикарей отражать пришлось. Дожди помогли: бревна, в которые запальные стрелы попали, не принялись, пожар потух, так и не начавшись, а стрелять с рант29 из луков да арбалетов виггеры пока не разучились. Однако двоих за два штурма они все-таки потеряли. Одному стрела шеважа угодила прямо в глаз, и он умер не сразу, в диких мучениях и конвульсиях. Отан не мог справиться с дрожью, когда вспоминал, как пытался помочь товарищу, понимая, что безсилен перед длинными лапами Квалу. Искаженное болью и ужасом лицо, залитое слезами и кровью, навсегда отпечаталось у него в памяти, так что когда Тина сообщила, что получила место стряпухи на кухне богатого эделя и хочет, чтобы Отан последовал за ней, он возразил только ради приличия. Пограничье перестало его привлекать, как манило в юности, когда он по молодости считал, будто служба на заставе – вот дело, достойное мужчины, а тем более мужа такой красавицы, как Тина. В то время ещё можно было брать домочадцев с собой. Не успел он жениться, как Гер Однорукий, отец Ракли, последнего законного правителя Вайла’туна, наложил на эту вольницу строжайший запрет, и оказалось, что Отану придется отправляться в Пограничье одному. Надо отдать должное Тине: она исправно его ждала, не поддаваясь дурному влиянию своей безпутной сестры, Тисы. Во всяком случае, так ему казалось, пока он коротал долгие ночи на рантах или в дозоре на заставной башне, откуда открывался вид на зеленый лесной ковер и другие такие же башни – в недосягаемом отдалении. Он дважды уходил и дважды возвращался, однако в последний раз в нём что-то сломалось, и он согласился на доводы жены, которой тоже, вероятно, надоело переживать из-за его врожденной подозрительности и отвечать на сцены ревности покорностью и лаской. Оставшись дома, он первое время сильно и искренне переживал, ощущая себя предателем перед товарищами, пока в замке ни случилось то, что случилось: Ракли обвинили в измене
СКАЧАТЬ
<p>29</p>
Рант – оборонительная галерея на внутренней стороне стены
