Сиреневая драма, или Комната смеха. Евгений Юрьевич Угрюмов

Чтение книги онлайн.

      проходил он мимо палисадника! и ни разу не скосил глаз в её сторону, ни разу

      даже не посмотрел на неё, готовую… да что там говорить…

      Как бы гуляя, прохаживалась внучка до речки и назад. Хотелось поближе,

      хотелось… трудно суетными словечками передать то, чего хочется

      6

      влюблённому сердцу. Вот окна, ручка двери… к которой он притрогивается,

      крыльцо, заборчик… симпатичный… может ей хотелось приглушить обычными

      вещами и картинами необычное, взбудораженное воображение?.. а то – совсем

      невозможно было…

      В последнем доме Лиза ничего особого не могла приметить (хотя, конечно

      же, конечно – там жил он и там было всё любимее и желаннее), но, объективно:

      «так, стоит себе и ждёт», а вот предпоследний дом – он был будто нарисованный,

      будто нарисован каким-нибудь причудливым художником, причудливым

      карандашиком и очень привлекал к себе внимание, и девушка, любопытствуя,

      пробовала тоже заглянуть в окна, но видела там то же, что и соседи: старинную

      мебель, напольные часы и горшок с анютиными глазками. Конечно, однажды,

      она заметила, что анютины глазки и сатиры на дверях провожают её взглядом.

      Внучка даже приостановилась… потом сделала два шажка назад, потом снова

      вперёд, следя за ними; потом приостановилась снова и снова пошла, и те

      (анютины глазки и сатиры) тоже – то останавливали свой взгляд, то продолжали

      провожать, останавливали взгляд и снова продолжали провожать её взглядом.

      «Этого не может быть, – подумала внучка Лиза – ей нравились сатиры на

      дверях, – но, они же деревянные…» И только она хотела отнести это на счёт

      своего большого волнения или каких-нибудь фантазий от нежного страдания,

      как сатиры затряслись и, как показалось внучке, надули щёки.

      «…наверное, от обиды – за то, что их обозвали деревянными», – подумала

      внучка, хотя, она могла поклясться, что не произнесла ни слова вслух. Потом

      раздался скрип петель… может лодочных уключин (может, кто-то проплывал на

      лодке по речке Чернавке) – словом, наконец, дверь, наконец, открылась, и из неё

      вышел господин Кабальеро. Внучка Лиза так растерялась, что застыла на месте,

      будто она была какая-нибудь напроказившая нимфа, готовая превратиться в

      тростник, в лавровое дерево, в куст сирени, в ручей, в медведицу, в кобылицу, в

      ворону, в паучиху, в белоснежную тёлку или в созвездие на небе…1 и только

      глазки её блестели (глазки у внучки были красивые и большие), смотрели на

      сатиров, а губки шептали что-то непонятное, невнятное, недоумённое «…это…

      я… хотела… не…» (а губки у внучки, были тоже красивенькие и пухленькие).

      Кабальеро некоторое СКАЧАТЬ