Сиреневая драма, или Комната смеха. Евгений Юрьевич Угрюмов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и приоткрывались покровы – розовые, как вечерняя Заря,

      которую дарил Изиде Озирис, когда она, обожаемая, отходила ко сну, ожидая

      сладкой ночи, когда её пышущее жаром (не путать с повседневным

      словосочетанием «пышущее здоровьем» – это несколько и даже совсем другое),

      пышущее жаром тело ждало любви и ласк, а ночные фиалки вокруг,

      обнажившись, источали аромат, который был, как отрава, и у настоящих

      кавалеров от этого кружилась голова, и они роняли лепестки и мечтали о

      несбыточном.

      – Ты, моя прелесть, – шептал сиреневый куст, – ты моя ласковая…

      И у ласковой внучки не было сил остановиться. Желание жгло, пронзало, да

      что там говорить… Оле-ой! Оле-ай! Оле-э!.. она была готова на всё… и тогда

      падал, ах! падал… почему? занавес, и смыкались, смыкались ах! покровы,

      белоснежные, как утренняя Заря, которую дарил Изиде Озирис, когда она,

      обожаемая, ещё только просыпалась от любвеобильной ночи, когда туман ещё

      стелился над горячим телом земли, а роса ещё сверкала на её острых ресницах.

      Внучка открывала глаза и возвращалась в явь. Вчера он снова не посмотрел

      на неё, снова прошёл мимо: «… ах! бабушка!»

      – Что, милая? (так говорили все бабушки на свете: в сказках и романах, в

      рассказах и эпопеях).

      – Ах, бабушка! Ах!

      – Моё дитя, ты влюблена! – (Это тоже какая-то неприпоминаемая классика).

      – Ах, да… не знаю…

      – В чём же дело?

      – …не знаю!.. Он меня не видит…

      – Что?

      – Не замечает!

      – Ах! Не замечает! Дитя моё!

      И вот сидят бабушка и внучка за большим круглым столом. Вечер. В

      открытое окно всё также полыхает сиреневый суррогат, настоянный на

      ядовитых испарениях метеол. Настольная лампа зелёного стекла выхватывает

      из тёмной тени, поблеском, семейные портреты на стенах (прадедушку с

      прабабушкой в пору их молодых лет), картину в чёрной раме с вышитым на ней

      9

      гладью, по чёрному же плотному тику, распустившим хвост из аргусовых глазок

      павлином около фонтана. Фонтан – из серебряных ниток, в виде серебряной

      рыбы, из открытого рта которой бьет серебряная же, струя. Лампа графично и

      контрастно, как на плакате, высвечивает неровные очертания лиц бабушки и

      внучки, но главное её (лампы) круглое пятно лежит на столе, и в нём размётаны

      в магическом строе карты Тарот. Бабушка тасует их, даёт срéзать внучке,

      швыряет на стол, складывает из них кресты и треугольники… и веером, и

      звёздами; тасует; снова внучка, дрожа сердцем, с надеждой в нём же, срезает…

      «Двадцать шесть, – раскладывает карты бабушка, слюнявит пальцы,– раз -

      двадцать шесть, два – двадцать СКАЧАТЬ