очень хитрый, подозрительно безобидный. Курьезный случай: районный чекист подает Евсееву «Архипелаг ГУЛАГ», еще пахнущий французской краской. Шеф наорал на александровского недотепу: «Ты что, не видишь, это же Библия. Мы религиозную литературу не изымаем!» Вероятно, было указание «Архипелаг» не брать во избежание дополнительного шума: Солженицын был выслан лишь девять месяцев тому назад и все было свежо в памяти. Ночью я включил Би-би-си: передавали протест Сахарова против осуждения Айрикяна. Тогда еще неведомого мне Паруйра, с которым буду вместе голодать и бастовать. Спал мало. И вот утро, 28 ноября. К восьми часам я пришел на работу, в свою пожарку. Не переходить же на нелегальное положение редактору православного журнала. Они явились ко мне на работу часов в десять. Евсеев и Плешков. На черной «Волге». Приглашают проехаться с ними до площади. Там здание милиции и в этом же здании райотдел госбезопасности. В июле 1961 года этот домик горел от рук восставших «хулиганов». Мои пожарники помнили этот день прекрасно. Я отказываюсь ехать, пока они не предъявят мне свои документы. Гася возмущение, внуки Дзержинского подали мне удостоверения. «Теперь все в порядке. Я вижу, что вы – из КГБ, а не самозванцы. Поехали». Как был, в форме пожарного, в синей гимнастерке и синих галифе, набросив только плащ, я сел в «Волгу». Пиджак с карманами, записной книжкой и с разными бумажками ЗАБЫЛ на стуле в комнате отдыха. Потом его заберет жена. Едем. На площади, однако, не остановились (первая мелкая ложь с их стороны). Шоссе на Кольчугино. Елькино – центр сельсовета. Поворот к деревне Рождествено (раньше была селом, когда там стояла снесенная Хрущевым церковь), где мой дом, проскочили. Значит, дом, где я прописан, но не часто бываю, смотреть не будут. Потом я узнал, почему: компания Ефанова уже все осмотрела и все сдала госбезопасности. Еще летом. Спутники не успокаивались: «Мы – власть. А как вы себя ведете по отношению к власти?» (т. е. – потребовал у них документы). Говорилось еще что-то. Помнится, я сказал Евсееву: «Когда вас незаконно выгонят с работы и выбросят вон, я первый буду выступать за ваши права». Евсеев поежился, промолчал.
Во Владимир прибыли, кажется, в полвторого. УКГБ расположено на главной улице – имени Третьего Интернационала. Того, что распустил Сталин ради союзников. Поднялись в кабинет. «Если вы начнете давать чистосердечные показания о своем журнале, мы вас сажать не будем», – было заявлено четко и громко, как указание сверху. «Я никаких показаний давать не буду!» – «Подумайте, подумайте, Владимир Николаевич, неужели вам мало одного срока?» – «Мне думать нечего. Я показаний давать не буду!» Чекисты все же решили протянуть время. Так мы и просидели друг перед другом до пяти вечера. В пять Евсеев спросил последний раз: «Ну как, будете давать показания?» – «Нет!» – «Что ж, пеняйте на себя. Вы сами себе подписали приговор!» – с этим Евсеев вышел из кабинета и вскоре принес бумагу от прокурора с санкцией на арест. Я прочел. Мне предъявили статью 70-ю УК РСФСР («Антисоветская агитация и пропаганда»). Т. е. –
СКАЧАТЬ
