Корень нации. Записки русофила. Владимир Осипов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ принципиальностью? Сейчас, спустя 28 лет, думаю, что это было уж с нашей стороны ЧЕРЕСЧУР. Но тогда казалось, что иного решения быть не может.

      Итак, 100-дневная борьба за статус политического заключенного закончилась. Успеха она не принесла. Мы по-прежнему остались в одинаковом с ворами и грабителями положении: тот же принудительный труд, та же униформа с биркой, стрижка волос наголо, унизительное хождение строем, минимум свиданий и посылок, обязательные политзанятия. Несколько человек в результате длительного пребывания в ШИЗО серьезно заболели. Но мы доказали режиму, что с таким скотским положением не согласны, что оно ранит наше человеческое достоинство.

      «Мы – не рабы. Рабы – не мы». Теперь уже отказывались считать себя рабами советского режима осужденные за убеждения. Конечно, лагерная администрация в душе своей чтила наши принципы и в дальнейшем, хотя мы и потерпели поражение – оно было неизбежно (10–15 человек против Левиафана), – старались лишний раз не царапать нас и без особой нужды не прибегать к насилию. Никто из начальства не напоминал нам, что мы проиграли.

      Письма из лагеря (к маме)

      25 января 1976 г. Прибыл сюда (пос. Лесной, ИТУ ЖХ 385/19) 16-го. Определили в раскройный цех. Я должен оплачивать судебные издержки (556 рублей, в основном это стоимость билетов свидетелей). Бандероли – две в год (сухое кондитерское), не больше 1 кг весом. Во Владимире отобрали конспект статьи Аверинцева из книги «Древнерусское искусство» о средневековой эстетике. Не вернули комплект открыток «Собор Александра Невского в Софии» и массу газетных вырезок.

      19 августа. 6–7 августа (одни сутки) было свидание с женой.

      26 августа. 20 августа переехал в Барашево (т. е. не «переехал», а был этапирован) на зону 385/3 – 5. Шью рукавицы. Мое теперешнее состояние отличается от прежнего (1961–1968 гг.) тем, что пропал аппетит к письмам. Т. е. получать-то и сейчас приятно. А вот писать, писать тяжело. Все уже написано в тот раз. Повторяться не тянет. Душа, думы и вся иррациональная наволока – зачем перепевать себя и других? Все сказано. Помнишь, какие толстые письма я писал тогда? «Слова, слова, слова…»

      Девятого декабря. По поводу помилования ты мне не пиши, пожалуйста. Это абсолютно исключено, и ты об этом лучше не думай. Я не сделал этого в течение тех семи лет, а ведь тогда (в 1962 г.) я признал себя виновным. Теперь же я не только не признаю себя виновным, но вообще все совершается в иной плоскости.

      27 января 1977 г. Получил поздравления к Рождеству и Новому году от Зиновия Троицкого (с ним сидел первый срок) из Перми, Валерия Фефелова (активист правозащитного движения инвалидов), Володи Садовникова, Г.М.Шиманова, Люды Алексеевой, Родионова, Александра Болонкина из Забайкалья. (В связи с обменом Буковского на Корвалана напоминаю маме, как следователь Плешков в первые же дни моего заключения воскликнул: «Так что же вы не уехали?») Что касается меня лично, то я бы вовсе не желал менять лагерь на заграницу. Не потому, что там – свои проблемы ( СКАЧАТЬ