Михаил Зощенко. Беспризорный гений. Валерий Попов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ за Горьким каждое слово, приводит несколько другой отзыв классика: «Была у меня молодежь. Побеседовали. Я им говорю: так писать, как они пишут, нельзя. Что они делают? Берут «Шинель» Гоголя и придумывают, какой эта шинель должна быть в наше время».

      Затем Горький прочел повесть Зощенко «Красные и белые». На этот раз отзыв был еще жестче: «В отличие от прежних работ – в этой чувствуются вялость и многословие».

      Но прощание их не было безнадежным – перед самым отъездом Горького на Капри в дневнике Зощенко появилась победная запись: «Очень понравилась Ал. Макс. «Рыбья самка».

      Так что трудно сразу определить, в удачное или неудачное время появился писатель Зощенко. Скорее – в удачное: среди его современников был Горький, замечательный писатель и воспитатель. Теперешним молодым такого счастья не выпало.

      И уехав на Капри, Горький не забывал молодых.

      В 1923 году в популярном бельгийском журнале «Le disque vert» напечатаны первые переводы советских писателей за границей: «Сад» К. Федина и «Виктория Казимировна» М. Зощенко. В сопроводительной статье Горький назвал Зощенко автором «оригинальной серии «Рассказов г. Синебрюхова»», «значительным писателем, который нашел свой стиль».

      Скрытный и замкнутый Зощенко первое время с Горьким не переписывался, но тот, состоя в переписке с Фединым, Кавериным, Слонимским, Груздевым, постоянно упоминал Зощенко, просил присылать его книги, а прочитав, хвалил, писал, что любит читать их вслух семье и гостям.

      И помощь Горького проявлялась буквально во всем. Вот вспоминает Чуковский:

      «И я не могу забыть, как иду с Зощенко по Литейному в приятный летний день и как, дойдя до Сергиевской, где он тогда жил, Зощенко – очень оживленный, жестикулирующий – вдруг весело прерывает самого себя:

      – Да, послушай, какой смешной случай! Я живу в жакте, знаешь? Неожиданно кому-то там приходит на ум, что мою квартиру надо уплотнить. Кто-то приехал, тетка к управдому или черт знает к кому. Начинают наседать, звонят, ходят. Перемеряли все комнаты, рассуждают, где станет сундук чьей-то родственницы, куда подвинуть мой буфет, – размещаются. Я сказал, что никого не впущу. Тогда управдом начал грозиться. «В суд, говорит, на таких людей надо подавать, расселись, говорит, так, что другим места нет, другие под открытым небом живи». Что делать, понимаешь ли, – донимают, не дают работать. Я тогда решил пожаловаться Горькому. А жакт наш называется его именем – жакт имени Горького. Я подумал – обращусь, так сказать, по принадлежности. Пока я ждал ответа, управдом не дремал и втиснул ко мне жильцов. Началась моя жизнь в коммунальной квартире. Вдруг, понимаешь, в жакт приходит письмо из Италии, от Горького. Он пишет, что ему очень приятно, что жакту присвоено его имя, что он, правда, не знает, что такое жакт и как писать это слово, с большой буквы или с маленькой, и – на всякий случай – пишет с большой. Когда, пишет, буду в Ленинграде, непременно зайду к вам, в красный уголок, попить чайку. И дальше, понимаешь СКАЧАТЬ