Третье отделение на страже нравственности и благочиния. Жандармы в борьбе со взятками и пороком. 1826—1866 гг.. О. Ю. Абакумов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ отсутствии полного сознания, а нередко без всякой мысли, единственно по невежеству простолюдина и привычке к брани»[220]. Часть дел заводилась по ложным или безосновательным доносам, связанным с личной враждой или неверным толкованием услышанного. «Посему возрастание числа дел этого рода не является каким-либо опасным признаком нравственной порчи народа, тем более что оно отчасти объясняется и большим развитием полицейского наблюдения»[221], – заключал шеф жандармов А. Л. Потапов, делая акцент на надежности полицейского надзора.

      Третье отделение собственной его императорского величества канцелярии специально вопросами городского благоустройства не занималось. Но среди архивных документов Третьего отделения, в сводках донесений о городских слухах и толках содержится немало сведений о проблемах городского хозяйства, о недовольстве жителей состоянием дел в городе, о неэффективности городских властей. В сферу интересов высшей полиции подобные сведения попадали, видимо, потому, что каждодневные проблемы городской среды беспокоили россиян не меньше, чем глобальные вопросы правительственной политики, тем более что общественное недовольство вполне могло вырастать из бытовой неустроенности жизни в городе. Следует отметить, что общий тон заметок о городских новостях и происшествиях в «Сводках о слухах и толках» в конце 1850-х – начале 1860-х гг. скептически-ироничный. Городские власти особым влиянием и уважением у сограждан не пользовались, а потому, сообщив 1 июня 1857 г. об избрании в Санкт-Петербурге нового градского головы, полицейский информатор прибавит, что прежний, говорят, купил себе виллу в Южной Италии и хочет туда перебраться: «Кажется, подобным людям хлеб-соль в России под конец делается уже не вкусна в самой нашей матушке России!»[222] Сильная гроза в один из летних дней 1858 г. дала повод для веселых комментариев относительно происшествия: в результате удара молнии по Думской башне оглох часовой. Шутники говорили: жаль, что гроза была не во время заседания, тогда «этот удар разбудил бы в некоторых тамошних членах секретарях заглохшую совесть и справедливость»[223].

      Довольно часто агентами фиксировались суждения горожан о полицейских чинах. Летом 1857 г. безусловное одобрение общественного мнения получило назначение санкт-петербургским обер-полицеймейстером П. А. Шувалова[224]: «Шувалов в глазах Петербурга истинный gentelemen, доказывая, что не горлом надо брать, а кротостью и учтивостью, как за границею»[225]. Особенно выигрывал П. А. Шувалов в сравнении с одним из своих предшественников – А. П. Галаховым[226]: даже голос кучера полицеймейстера наводил тогда ужас на петербуржцев. А вот предстоящее назначение А. В. Паткуля[227] вызвало неодобрительные суждения (10 сентября 1860 г.): «Говорят, что он хотя и человек справедливый и решительный, но горячий, а иногда даже и грубый, об администрации же не имеет никакого понятия»[228].

      Рядовые СКАЧАТЬ