Суперобъединение, или Второе пришествие Христа. Молчать на втором кресте!. Александр Гущин

Чтение книги онлайн.

      Я, как механик водитель этой самоходки, весившей 15 тонн (точнее 14,65625 т.), этим весом я давил вражеские манекены. Под наклонной лобовой бронёй, под ногами механика-водителя, под ногами наводчика находился топливный бак ёмкостью 432 литра.

      В перерывах меж атаками на гречкину потёмкину деревеньку, точнее на панельный многоэтажный городишко, мы читали газету «Правда», откуда узнавали, что поганые американцы тренируют спецназ, стреляя в красные звёзды, которые носят неприкасаемые советские военослужащие.

      Мой командир, старший лейтенант Виталий Дмитриевич Варёнов, жил в гнилом, щитовом деревянном ДОСе, доме офицерского состава. Варянов с тоской смотрел на, построенный для разрушения, цивильный многоэтажный город. Военные, по приказу свыше, рушат мирные города снарядами пушек. Жизнь горожанина ничего не стоит, тогда как стоимость снаряда достигает недельного оклада офицера.

      В процессе сокрушения города, пока происходила разборка учений, Варянов разобрал под шумок, оконную раму разбитого нами многоэтажного панельного дома. Раму я запихал в самоходку. После учений отвёз командира в его гнилой щитовой ДОС, где он проживал с женой и двумя детьми. Гречкина потёмкинская рама была кстати, так как старая, офицерская, настоящая, уже страдала недержанием стекла.

      После разбора учений, лично от Министра обороны, маршала Гричко Андрея Антоновича, одиножды Героя Советского Союза и единожды Героя СССР, я, как и многие участники, получил благодарность за отлично проведённые стрельбы. Задержавшись по вине маршала, прибыл в казарму поздно вечером.

      За опоздание на перекличку, угодил на гауптвахту. Комбат капитан Петушенко не терпел разгильдяйства. Не разбираясь, что и как, Петушенко посадил меня на трое суток.

      Вместо того, чтобы быть заместителем начальника караула, где нёс караульную службу подчинённый мне взвод, я попал под надзор подчинённых.

      Трёхпарашная тюремная камера

      В караульном помещении, куда, злого от такой несправедливости, привели под конвоем два автоматчика, я заявил выводному Шольневу и своему заместителю сержанту Шлыхову, что если при оформлении меня на гауптвахту они нарушат устав, то, когда выйду с «губы», сгною их нарядами вне очереди. Шольнев был тайным агентом ГРУ. Он подставил меня под гнев Петушенко, но об этом в другой раз. Все провокации ГРУ не перескажешь!

      Языческое заявление арестованного командира внесло некоторую растерянность в христианскую жизнь караула. Часовому Голкину, которого уже вербанули особисты, через глазок из камеры я вещал, что не он смотрит за мной, а я за ним смотрю, чтобы он не сел на табуретку в коридоре, что часовому строго воспрещалось.

      Часовые на табуретки и не садились. Они их ставили в два ряда, ложились на них и спали до следующей смены, а потом спали в караульном помещении.

      Меня успокоили дополнительным питанием. СКАЧАТЬ