Богомаз. Наталия Айги

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ нем надпись «Исааку Осиповичу Дунаевскому от шахтеров Донбасса». Вот человек! Свой молоток в студию отдал!

      А Дмитрий Покрасс? Своими глазами я его видел! Он для простых проводников и стрелочников кружки вел! Или Оскар Фельцман. Он весь под властью музыки, ему и «Оскара» не нужно, ему от папы это звание дано! Самого Дунаевского я мог бы увидеть! Вот как в ЦДКЖ было, утром – могучие, гордые паровозы, вечером – встречи с мастерами искусств. Хоры и оркестры… Мы в студии под аккомпанемент поющих голосов рисовали! Теперь и голосов таких нет, одни солисты в хорах железнодорожников пели.

      Я в ЦДКЖ, в тиши изостудии, прямо возродился, ожил. А то крепился, крепился, маскировал тоску, тяжело в ЖУ после калязинских островов. Уж хотел кончить все разом, как Анна Каренина… Я не плакал, просто слезы сами текли. На мою мать тоже печаль находила. Но притерся потом в Москве, притерпелся, пессимизм не характерен для рабочего класса.

      Не помню, что я нарисовал в первый день: ухо Давида, нос Аполлона или этюд а-ля прима смело так сделал, а может только выдавил краску, как красавец учитель – бедный, руку потерял на войне – уж говорил: «Вот из этого человека выйдет художник!» Да, я не вру никогда, почестно! Даже взволнованно как-то сказал: «Вот из этого человека выйдет художник!» И все бросились сразу смотреть, что я нарисовал там такое. И все по-хорошему возбужденные, сплошь энтузиасты различного возраста и обоего пола. Некоторые уже тьму, да что там тьму – уйму гипсовых черепов нарисовали и торсов. Преклоняться перед ними нужно. И любовь к искусству и преемственность поколений, я все видел, кое-кто из передвижников младших преподавал в старшей группе. Сильнейшие художники! И все моими этюдами восхищались! В старшей группе на стену повесили. Семимильными шагами я в живописи сразу пошел.

      И наш преподаватель безрукий – сильнейший художник! У него ведь сам Радж Капур картину купил. Все, что угодно, мог в живописи делать: пейзаж, натюрморт, портрет. В изостудии по секрету почему-то шептали: «У нашего преподавателя Радж Капур купил зимний пейзаж». Что-то скрывали. Он весь мир исколесил с фильмами, Радж Капур, а картину Пикассо не купил, потому что у того зимних пейзажей не было. Пикассо не пейзажами, а русскими девушками увлекался, русских девушек безумно любил.

      Кто ж их не любит? Мне самому их безумно любить хотелось. Я бы любую девушку любил, только не негритянку, даже красавицу.

      Мне застенчивость жизнь всю сгубила, даже смотреть я стеснялся на женщин. А тут в студии, чудо! Девушка привлекательная одна, нежданно-негаданно сама подошла. Глаза черные, как у жука, жучьи, белое лицо, представляете, в Третьяковскую галерею с собой пригласила. Имя у нее такое, что для самой изысканной оперетты впору – Бетти. В Третьяковке – великие художники, конечно, собраны: Репин, Суриков, Брюллов и Торюшкин-Сорокопудов. Я и прежде на Волге левитановскими глазами на мир смотрел, а после Третьяковки олевитанился навсегда! И не вспомнил ни разу возле Бетти стихи, которые в детском доме девочки кричали: «Не любите черный СКАЧАТЬ