Дневник. Чак Паланик

Чтение книги онлайн.

      Эти летние женщины. Они кладут вокруг глаз столько черной подводки, что кажется, будто они никогда не снимают темные очки. Они обводят губы темно-коричневым контуром, а потом едят, пока помада внутри не стирается. Как будто за столиком собрались худосочные детишки, каждый с грязным кольцом вокруг рта. Их длинные изогнутые ногти пастельных цветов, словно сахарные оболочки драже с миндалем.

      Когда у вас лето, а тебе все равно надо топить чадящий камин, сними что-нибудь из одежды.

      Когда идет дождь и окна дрожат на ледяном сквозняке, надень что-нибудь из одежды.

      Два глоточка винца. Два аспирина. Повтори еще раз.

      Когда заходит мать Питера с твоей дочкой Табби и ждет, что ты обслужишь собственную свекровь и собственного ребенка, словно их персональная рабыня, выпей двойную порцию. Когда они обе сидят за восьмым столиком, и бабуля Уилмот говорит Табби: «Твоя мама стала бы знаменитой художницей, если бы постаралась», – выпей еще.

      Летние женщины. Их бриллиантовые браслеты, их кулоны и кольца – бриллианты все тусклые и засаленные от солнцезащитных кремов, – когда они просят, чтобы ты спела им «С днем рождения тебя», как тут не выпить?

      Когда твоя двенадцатилетняя дочь обращается к тебе «мэм» вместо «мама»…

      Когда ее бабушка Грейс говорит: «Мисти, милочка, у тебя было бы больше денег и больше достоинства, если бы ты снова вернулась к живописи»…

      Когда вся столовая это слышит…

      Два глоточка винца. Два аспирина. Повтори еще раз.

      Каждый раз, когда Грейс Уилмот заказывает элитные чайные сандвичи с творожным и козьим сыром и грецким орехом, растертым в воздушную массу, на тоненьком, полупрозрачном тосте, а потом лишь откусывает пару раз, и все остальное идет на выброс, но она непременно запишет заказ на твой счет, эти сандвичи, и чайник чая с бергамотом, и кусок морковного пирога – она все записывает на твой счет, и ты даже не знаешь об этом, пока в день зарплаты не получаешь на руки семьдесят пять центов после всех вычетов, а бывает, что остаешься должна отелю, и ты понимаешь, что сделалась крепостной, запертой в Орехово-золотом зале, может быть, до конца жизни, – тут не обойдешься двумя глотками. Тут надо пять.

      Всякий раз, когда в столовой не протолкнуться, и каждый обтянутый золотой парчой стул занят какой-нибудь женщиной, местной или с материка, и все как одна возмущаются, что паром идет слишком долго, и на острове негде припарковаться, и раньше не было необходимости заказывать столик заранее, и чего это людям не сидится дома, потому что так жить нельзя, это уже ни в какие ворота не лезет: все эти локти и настырные, пронзительные голоса, которые спрашивают дорогу, интересуются, нет ли у вас заменителя сливок и сарафанов второго размера, – и камин все равно должен гореть, потому что это гостиничная традиция, – сними еще что-нибудь из одежды.

      Если к этому времени ты еще не пьяна и не бегаешь полуголой, значит, ты недостаточно усердна.

      Когда Рамон, СКАЧАТЬ