Слово и дело. Книга первая. Царица престрашного зраку. Том 2. Валентин Пикуль

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Петра не люблю[1], он немца на Русь призвал. И учить меня пожелал. А я и без того дураком не был… От Петра и полезла на Русь тоска бумажная: куды ни сунешься, везде про тебя в бумажку пишут. Я за един день при Петре столько бумаг писал, сколь ранее и за год писать бы не привелось…

      Егорка Столетов налил себе еще, выпил и рот вытер:

      – Эх, что уж тут! Петр зато просвещать стал…

      Фельдмаршал тут его по лбу треснул.

      – Вранье! – сказал. – Это все немчура придумала, что Русь до Петра была дикой, а они явились, как советники, и просветили нас! Немцу хлеб сожранный оправдать надо – вот он и придумал сие… Неправда это! Россия и до Петра не блуждала в потемках. Василий Голицын, Ордын-Нащокин, Ртищев, Матвеев – люди были ума зрелого, разума высокого… И русские человецы задворками ума до Петра не ползали. Россия и ранее на столбовой дороге стояла. Европа-то сама могла бы у нас многому поучиться…

      – Подъехал кто-то, кажись, – сказал Барятинский.

      – Выглянь, Егорушко, – попросила старуха княгиня.

      Егорка Столетов в окно поглядел.

      – Прынц, – сказал, зубы скаля. – Прынц на крыльцо поперся…

      – Какой прынц? Их теперь на Руси развелось, что нерезаных собак.

      – Да тот, матушка-княгиня, что к дочке Трубецкого сватался.

      – А-а-а, – догадалась старуха, – это Гессен-Гомбургский… Небось дома-то жрать нечего, так по Москве ползает, харчей ища… Что делать-то? – поднялась Анна Петровна. – В сенцах темно. Эй, Ванька, Мишка! Кто там не спит? – позвала слуг. – Посветите прынцу свечечкой…

      Барятинский-князь загыгыкал, говоря:

      – Ништо! Свечки жаль – такому обормоту светить. Пущай бы впотьмах себе ноги ломал… Ги-ги-ги-ги!

      Юрка Долгорукий запуган казнями был.

      – Дяденька, – шепнул он фельдмаршалу, – вы бы потише, а то прынц сей в доводчиках ходит… Сказывали мне, будто на ваше место метит: в коллегии военной президента!

      – А я в своем дому на лавке дедовской сижу! – разбушевался Долгорукий. – С коих это пор русские люди, чтобы поговорить, должны на двор выбегать? Или не стало чести более?

      Вбежал казачок со свечкой. За ним, кланяясь, вошел принц Людвиг Гессен-Гомбургский: спереди на него глянешь – лицо, как топорище, сбоку зайдешь – будто лошадь. К столу принц разлетелся, Егорка Столетов подвинулся, лавку освобождая… Уселся принц.

      – Ныне, – заговорил, – его сиятельство опять понтировать немало изволили. И столь успешно, все диву давались…

      – Какое еще там сиятельство? – спросил фельдмаршал.

      – Граф Рейнгольд Левенвольде, – пояснил принц.

      – Таких сиятельств не знаю, – отвечал фельдмаршал.

      – Васенька… – взмолилась жена.

      – Цыц! – рявкнул в угол старик. – А то всех сейчас поразгоняю по шесткам да закуткам… Егорка, брызни винца прынцу!

      Долгорукий пряник разломил пополам, бросил кусок его принцу:

      – Вот СКАЧАТЬ