Слово и дело. Книга вторая. Мои любезные конфиденты. Том 4. Валентин Пикуль

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ мыло. А на какие шиши газету почитаешь? Но сегодня, ради праздника, русские студенты, кажется, извернулись, и носы у них покраснели от пива. Виноградов с Рейзером несли на плечах молоты рудобойные, заигрывали с чопорными девицами, что стояли в раскрытых дверях домов.

      Михайла Ломоносов песни-то пел, но весел не был: в Марбурге оставил он девицу добрую – Христину Цильх, дочь церковного старосты. Не как-нибудь оставил, а – беременной…

      Дни студента проходили в трудах.

      В лабораториях постигались науки «пробирные»…

      Дороги в Европе гораздо лучше, чем в России, и Европа узнала о виктории русской армии намного раньше, нежели Петербург. Ломоносов перестал растирать вонючую сулему, воткнул в рот короткую трубку. Большие кошки шлялись по крутым черепицам Фрейбурга и не боялись свалиться. Он смотрел на них, а рука его невольно отодвинула ступку с сулемой… Ломоносов понимал, что значат для России Ставучаны, он оценил сердечно взятие Хотина.

      Будто нечаянно сложились первые фразы:

      Восторг внезапный ум пленил –

      Ведет на верьх горы высокой,

      Где ветр в лесах шуметь забыл…

      – Мишка, ты куда это собрался? – спросил Виноградов.

      – Не мешай, Митя. Пойду…

      Он шел по улицам, рассеянно задевая прохожих.

      Только бы не расплескать восторг на улицах Фрейбурга!

      Не Пинд ли под ногами зрю?

      Я слышу чистых сестр музыку!

      Пермесским жаром я горю,

      Теку поспешно к оных лику…

      Только бы донести сосуд поэзии до стола, до пера.

      Златой уже денницы перст

      Завесу света вскрыл с звездами;

      От встока скачет по сту верст,

      Пуская искры, конь ноздрями…

      Дома он отодвинул со стола диссертацию физическую – с такой же легкостью, как отодвинул сулему в лаборатории. Его пленял восторг внезапный – восторг поэтический. Виделась ему гора под Ставучанами, на которую ломились три несокрушимые каре российских воинов.

      Славянское солнце стояло в этом году высоко.

      Выше… выше… выше!

      Ломоносов штурмовал сейчас высоты парнасские, как солдаты штурмовали холмы ставучанские.

      Он писал оду – «Оду на взятие Хотина», но писал ее Ломоносов совсем не так, как писали поэты до него…

      Из памяти изгрызли годы,

      за что и кто в Хотине пал,

      но первый звук славянской оды

      нам первым криком жизни стал.

      В тот день на холмы снеговые

      Камена русская взошла

      и дивный голос свой впервые

      далеким сестрам подала.

      Через воинскую победу Ломоносов, гордый за свое отечество, выковал для себя победу поэтическую. Осенью «Ода на взятие Хотина» на курьерских лошадях уже катилась в столицу. В предуведомлении к ней Ломоносов сообщал академикам Петербурга, СКАЧАТЬ